пурпурный тюрбан, украшенный белым и фиолетовым страусиными перьями. Вы ее точно не пропустите. – Затем, выдернув свою руку, добавила более громко: – Думаю, будет лучше, если я в самом деле подожду ее здесь.
– Вот уж точно, – приторно-сладким голоском пропела мисс Уэверли. – Ты же не можешь в таком виде выйти в бальный зал. Тебе нужно как следует умыться, прежде чем снова показываться на людях.
Мисс Гибсон принялась поспешно вытирать щеки руками. К сожалению, ее перчатки были также сильно запачканы, поэтому результат получился еще более плачевным.
– Позвольте мне, – произнес Дебен, церемонно вынимая из кармана фрака белый шелковый платок со своей монограммой и протягивая ей.
– Благодарю вас, сэр.
Платок она взяла с большой неохотой, и Дебен решил про себя, что она отказалась бы, если бы не бедственное положение.
«Интересно, с чего бы это?» – подумал он. Если она питает к нему неприязнь, зачем тогда вообще пришла ему на выручку?
Мисс Гибсон тем временем от души и совсем не элегантно высморкалась.
А возможно, как она и сказала, ей просто не нравилось, что джентльмен увидел ее в таком состоянии.
Должно быть, его догадка верна.
Дебен развернулся, радуясь тому, что ее неприязненное отношение не относится к нему лично, и зашагал прочь с террасы обратно в бальный зал.
Он никак не мог отделаться от непонятного чувства сожаления по поводу того, что ничего не может сделать, чтобы облегчить страдания мисс Гибсон. В тот момент, когда над ним нависла угроза связать себя узами брака с существом, подобным мисс Уэверли, он осознал, что скорее умрет, чем позволит себе повторить судьбу отца, неудачно жениться. Чем больше он об этом думал, тем крепче утверждался в мнении, что мисс Гибсон вмешалась исключительно ради того, чтобы уберечь его от подобной незавидной судьбы. Не хотела допустить, чтобы кого-то против воли заманили в брачную ловушку.
Возможно, именно поэтому плакала. Из слов леди Чигвелл Дебен заключил, что она родом не из знатной семьи. Возможно, ее принуждают «удачно» выйти замуж, упрочить социальное положение семьи. Вероятно, именно поэтому она оказалась на этом балу, ее выставили на всеобщее обозрение, чтобы потом продать, точно рабыню на аукционе. Ему не представился случай увидеть девушку во всей красе, но ее юность и беззащитность уже служили достаточным основанием, чтобы заинтересовать нескольких знакомых ему мужчин, которые вознамерились в этом сезоне присмотреть себе жену. Так уж устроен мир. Джентльмены в годах, с деньгами и статусом, получали право выбрать себе в жены юную девственницу из тех, кто каждый год приезжает в столицу в надежде выйти замуж. А их семьи в буквальном смысле продают дочерей тем, кто предложит самую высокую цену, презрев собственные соображения по этому поводу.
Девушки же, которым отказано в праве голоса при выборе супруга, реализовывали это право, выбирая себе любовника.
Дебен обладал привилегией выбирать, которой
