стал впадать в запои, но еще ударился в религию.
Сбитый с толку, Егор растерянно посмотрел на гостя.
– А фиг его знает, – далекий от православия и веры в целом, Егор как-то вяло усмехнулся, – интересно, а если женщину благословить Чудотворцем?
– Тогда она будет как Ленка у меня.
«Как Ленка – это, конечно, перебор», – быстро подумал Егор, Тасе хватило бы и десятой доли Ленкиной экспрессии.
– Да-а? – заинтригованно протянул он. – А что, Ленку благословляли какой-то иконой?
– Ну, это я так, к слову. Но ты сам видишь: Ленка – не баба, а конь в юбке. Вот ты можешь представить, чтобы Таисия взяла швабру и расхреначила лобовое стекло в твоей машине?
– Только в порядке бреда, – подумав, согласился Егор, – хотя, Слав, я не знаю, что лучше, а что хуже. Мне иногда хочется, чтобы Таська хоть что-нибудь предприняла. Нельзя же до конца дней такой мямлей оставаться.
Теперь молчание стало прямо-таки драматичным.
– А давай съездим в Бари, – вышел с внезапным предложением Вячеслав, – поклонимся мощам Николая Угодника.
– Зачем это?
Захваченный идеей, Слава отодвинул тарелку и устроил локти на столе.
– Слушай, как это я раньше не додумался? Нам с тобой обязательно нужно съездить и поклониться мощам Чудотворца. Можешь не верить, но все получают просимое у святого Николая. Все, без исключения. Ты попросишь Николая за Таську, а я за себя. – Он постучал пальцем по бутылке. – Скажу тебе по большому секрету: если мне Угодник не поможет, мне уже никто и ничто не поможет.
Славик говорил с такой искренней верой в глазах, с такой силой убеждения, что Егор на мгновение поддался:
– Бари – это где?
Отдающая религиозным фанатизмом, идея съездить к Чудотворцу приобрела в его глазах совсем другое звучание. Ради того, чтобы Таська без него не пропала, Егор, пожалуй, поклонился бы каким угодно мощам.
– Это побережье Италии.
– Зачем так далеко переться? – уставился на своего гуру Егор, – мало в Москве церквей Николая Чудотворца?
– Э-э, – досадливо поморщился «гуру», – ничего ты не понимаешь. Там мощи. Они мироточат. И святыни, которым несколько веков. Они намолены. К ним прикоснешься – и желание исполнилось.
– Намолены? – удивился странному слову Егор.
В этот момент он увидел их с Морозаном со стороны.
Ночь. Двое здоровых мужиков, обиженных на своих баб (женщин, конечно, женщин), сидят за рюмашкой и фиг знает о чем базарят. Было в этом что-то странное.
В бесконечной звездной ночи, в которой они волею случая оказались вдвоем, в этом бредовом разговоре, в том, что они рассиропились и устроили душевный стриптиз, – во всем была какая-то ненормальность, какое-то помешательство.
Не говоря о том, что лететь специально в Италию за какой-то мифической благодатью – полный идиотизм. Совсем другое дело – как бы невзначай, как бы мимоходом оказаться перед какой-нибудь
