много всякого, – объясняю я Таре Гримм. – Но мне не случалось слышать о Кэтлин и ее прошлом. Если уж на то пошло, в новостях не было ни слова об их отношениях с Джеком. По крайней мере, мне об этом неизвестно.
– Нам не всегда удается перекрыть доступ внешним влияниям, – загадочно произносит Тара. – Родственники приезжают и уезжают. Адвокаты. Бывают и влиятельные люди, мотивы которых не всегда очевидны. Они постоянно что-то затевают, подталкивают кого-то на опасный путь, и в результате заключенная лишается тех немногих привилегий, которые имела, а иногда и много большего. Мне ли вам рассказывать, сколь часто эти добрые самаритяне, эти либеральные праведники являются сюда с намерением что-то поправить, но учиняют лишь еще большее зло и подвергают риску многих людей. Может быть, вам стоит поинтересоваться, чего ради кто-то приезжает сюда из Нью-Йорка и сует нос в наши дела.
Я встаю со стула, сделанного здесь же, в тюрьме. Он такой же жесткий и массивный, как сама начальница этой тюрьмы, ведь это по ее приказу изготовили всю мебель в кабинете. Через открытые жалюзи вижу женщин в серой тюремной форме, работающих на цветочных клумбах, они выпалывают траву вдоль дорожек и у заборов, выгуливают собак. Небо приобрело угрюмый свинцовый оттенок. Я спрашиваю Тару Гримм, кого она имеет в виду, кто именно приезжает сюда из Нью-Йорка.
– Джейми Бергер. Полагаю, вы с ней подруги. – Она выходит из-за стола.
Я не слышала это имя несколько месяцев, и одно лишь упоминание о нем отдается болью и ощущением неловкости.
– Она ведет расследование, и мне неизвестны подробности, да и не полагается их знать, – говорит она, имея в виду главу отдела сексуальных преступлений офиса окружного прокурора Манхэттена. – У нее большие планы, и она очень не хочет, чтобы что-то просочилось в прессу или куда-то еще. Вот почему я чувствовала себя не слишком комфортно, ссылаясь на нее в разговоре с вашим адвокатом. Но потом я подумала, что вы все равно узнаете, чем объясняется интерес Джейми Бергер к женской тюрьме Джорджии.
– Мне ничего не известно о расследовании, – осторожно повторяю я, стараясь не выдать охвативших меня чувств.
– Похоже, вы говорите правду. – Во взгляде Тары вызов и обида. – Похоже, то, что я сейчас сказала, для вас новость, и это хорошо. Не люблю, когда люди объясняют свои действия одной причиной, а на деле руководствуются другой. Не хотелось бы думать, что ваше посещение Кэтлин Лоулер всего лишь уловка, скрывающая ваше участие в делах другого лица. Хотелось бы надеяться, что вы здесь действительно для того, чтобы помочь Джейми Бергер.
– Я не имею никакого отношения к тому, чем она занимается.
– Вы можете иметь отношение и не знать об этом.
– Не представляю, как мой визит к Кэтлин Лоулер может быть связан с тем, что делает Джейми.
– Вы, конечно, в курсе того, что Лола Даггет – одна из наших, – говорит Тара, и получается это у нее как-то странно, словно самая печально знаменитая заключенная такое же ценное приобретение, как списанная гончая, наездник
