письмам ее давно чуял неладное, и потому невеселый Зиночкин рассказ не удивил его, а только опечалил.
– Не складывается, Миша, у меня жизнь. Про Кемчук этот даже вспоминать не хочется. Думала, переедем в Бессарабию, оттаем, и что-то между нами по-другому сложится.
– Вот вы где! – из-за дюн появился Аркадий, ведя за руку маленького Николку, чье румяное личико было до смешного похоже на отцовское, да так, что невозможно было понять, то ли мальчик кажется излишне взрослым, то ли излишне по-детски выглядит добродушное лицо отца.
– Как, Аркадий, на новом месте служится? Как Кишинев? Я сбежал оттуда после погрома, – спросил зятя Михаил Людвигович.
– Мы не в столице живем, а в Бельцах, – Аркадий нехотя выпустил живую, как рыбка, детскую ручку. – Я очень рад, что мы выбрались из Сибири. Зиночке там уж очень надоело. Хотя, признаюсь, устроить все это было непросто. Помог профессор Коссович. Я написал ему и, представь себе, он сразу же откликнулся. Оказывается, его брат служит начальником Управления имениями заграничных духовных установлений Бессарабской губернии. Владения обширные, почти двести тысяч десятин, много лесов. Им, на мою удачу, понадобился ученый лесовод. Вот так мы и оказались в Бельцах.
Нелюбов оживился. Нелюдимость, которая расстроила Михаила при первой встрече, куда-то исчезла. Он присел на скамейку рядом с женой, грузноватый для своих лет, и оперся широкими ладонями о колени:
– Льстит, конечно, и возможность работать с самим профессором. Когда Коссович приезжал в Бельцы, меня откомандировали к нему в экспедицию. Проехали всю Бессарабию в тарантасе.
Аркадий быстро и горячо рассказывал о морфологии почв, о рельефе, об обильном урожае фруктов, который случился в этом году в Бессарабии. В особо, как ему казалось, интересных местах он наклонялся и заглядывал собеседнику в лицо, словно ища одобрения. Зинаида чертила зонтиком какие-то линии на влажном песке, и всем, кроме ее мужа, было очевидно, как противна вся эта морфология молодой красивой женщине с темно-золотой короной над нежно-белым лбом.
13
27 января 1906 года у Евгении Трофимовны и Михаила Людвиговича Савича родилась дочь Тамара.
Последние месяцы беременности Шурочка переносила тяжело и просилась к маме, в Гомель. Да и Саше казалось спокойнее и надежнее, чтобы первые роды жена перенесла в родном гнезде.
Однако в любимом Гомеле Шурочка долго не засиделась. В Петербурге в кругу Сашиных друзей-педагогов она прониклась новыми идеями об образовании. Владимир Александрович Герд и его жена Юлия, с которой Шурочка особенно сошлась, часто и горячо критиковали реакционеров из Министерства просвещения, обсуждали передовые рабоче-вечерние школы, перспективы совместного обучения.
– Необходимо заставить мальчиков, а позднее взрослых молодых людей уважать девочек, как равных, а в девочках пробудить общечеловеческие интересы, – доказывал Владимир Александрович, сидя в небольшой квартирке Савичей на Васильевском острове. Юлия Герд, которая сама закончила Бестужевские
