ка посмотрим, Эльзочка, что тут? – он развернул свой портрет, стал разглядывать его, восхищаясь работой и мастерством, – Ты просто талант! Это же просто произведение искусства.
– Алеша, не льсти мне, лучше покажи мне, где тут у тебя кухня, я займусь истинным искусством. Я накрою тебе такой стол, что все обзавидуются, вот увидишь.
– Машенька проведи Эльзу Эдуардовну.
– Идемте, тетушка Эльза. – Зарудная увела гостью.
– Петр, а где же наш гений? – спросил Леонид.
– В лаборатории, копается с черным ящиком.
– Нашел время?
– Что ты будешь с ним делать, трудоголик.
У Гаринова внезапно зазвенел мобильный телефон.
– Да, Гаринов у телефона.
– Это Коперник из лаборатории, я расшифровал черный ящик. Интересные довольно-таки результаты получаются.
– Афанасий Петрович, я же тебя неоднократно предупреждал, мне нужна конкретика, а не научно—популярные лекции для юных техников. Тебе ясно? – жестко, почти в приказном тоне завершил диалог генерал.
– Алексей Алексеевич, извините за назойливость, но конкретика уже на вашем мониторе томится, можете взглянуть, если вы у себя?
– Нет, я не у себя, вернее у себя, но наверху. Тьфу ты, Афанасий, ты меня совсем запутал. Короче, это приказ, немедленно поднимайся ко мне. Мы готовимся к вечеру в кругу самих близких мне людей. А все прочее завтра.
– Как приятно слышать от вас эти слова?
– Да, и сегодня я разрешаю, надо выпить. Не только за мой день рождения, но и еще по одному поводу, по какому я сообщу на торжестве.
– Есть, товарищ генерал, подымаюсь уже! – завершил Коперник разговор.
Мужчины во главе с генералом стали раскладывать раздвижной стол в просторной гостиной комнате. Над столом по средине комнаты на потолке висела большая и красивая хрустальная люстра с двенадцатью электрическими лампочками, в обрамлении хрустальных висюлек различной формы и огранки. В ночное время от этой люстры исходило много света. А сейчас в это дневное время, а было уже около шестнадцати часов по полудни, свет проникал сквозь два широченных окна, между которыми была дверь на балкон. С этого балкона открывался прекрасный вид на парк реабилитационного центра и каждый гость, кто побывал на этом балконе, ощущал присутствие какого—то эффекта парения над кустами, росшими внизу у подножия деревьев и над кронами деревьев и парком. В этот солнечный февральский день, деревя парка стояли с голыми ветками, которые приветливо колыхались, как крючковатые лапы причудливых химер. Уже в парке пахло весенней свежестью, но почки на деревьях еще не набухли. Значит, еще держатся ночные заморозки, еще цепляется зимняя прохлада за тенистые и сырые кустарники и кочки зеленых трав. В комнате под
