он и кивнул в сторону сигар, которые лежали на столике в аккуратной дорогой коробке из африканского дерева.
Я сказал, что не курю – не обманул пожилого уже человека.
– Тогда перейдём к делу. Полагаю, раз Вы приехали сюда, то готовы на риск. Вы хорошо понимаете английский?
Я кивнул.
– Это важно. Наше дело не терпит недопонимания, даже в мелочах. Прежде, чем я расскажу Вам о сути нашего дела, попрошу ознакомиться с этим документом и поставить свою подпись.
Старичок взял со столика лист бумаги, ручку, и передал их мне.
– Прочитайте и распишитесь.
Я прочитал документ – это была расписка о неразглашении какой-то информации. Нарушение обязательства влекло за собой принятие «адекватных мер для сохранения секретных сведений в тайне». Какие меры считались адекватными – в документе не указывалось.
Расписка ещё сильнее поколебала мою уверенность в себе и Каннингем заметил мои колебания.
– Молодой человек, даже если наше с Вами сотрудничество не состоится, Вам не нужно болтать о том, что узнаете. По-моему, это не сложно. В случае невыполнения Вами обязательства, никто не станет совать Вам в спину нож или душить в безлюдном месте. Это грубо и скучно. Я учёный, а не гангстер. Есть более современные и эффективные способы улаживания конфликтов, основанные на научных знаниях. Уверен, что в случае с Вами ничего такого не потребуется, но всё же лучше до этого не доводить! Ставьте подпись и продолжим.
Я вписал своё имя.
– Отлично!
Профессор убрал бумагу и затушил сигару.
– Выпьете? Бартон, принесите нам коньяк!
– Я не пью.
– Бросьте. Это лучший коньяк в мире! Достался мне из хранилищ месье Наполеона. Мы сегодня начинаем дело, которое, мистер Гроот, перевернёт Вашу жизнь. Разве это событие не стоит того, чтобы быть отмеченным глотком изумительного коньяка? Не расстраивайте меня, мистер Гроот, не нужно.
Огненно рыжий дворецкий принёс коньяк, и я его выпил – добрый профессор не соврал – коньяк и вправду был изумительным.
– Патриция мне рассказала о Вас. Что Вы хорошо владеете несколькими языками и мечтаете о приключениях.
– Патриция сказала правду.
– Вы хорошо говорите по-английски. Почти без акцента. Где Вы родились?
– В Европе. Мать назвала меня Якобом, потому что считала, что так легче будет устроиться.
Каннингем задумался, но после паузы продолжил.
– Мистер Гроот, Вы что-нибудь понимаете в физике? Теория относительности? Квантовая механика?
– Законы Ньютона… Почти все… В пределах школьного курса, – ответил я. – Но, честно говоря, я физикой не интересуюсь.
– Я так и думал. А что, если я скажу Вам, что путешествия во времени реальны?
Я насторожился, а профессор встал и принялся ходить по комнате.
– Я не буду забивать Вам голову гравитацией,
