До этого она видела его только в профиль, но несколько минут лицом к лицу создали в ней определенное впечатление. Его светлое лицо подчеркивали большие чёрные выразительные глаза, смотрящие то ли на собеседника, то ли сквозь него. У него был широкий лоб, длинный, слегка спускающийся вниз красивый нос, блестящие белые зубы. Чёрная родинка на правой щеке изображала нечто вроде символа инь – ян. Подвижные крепкие руки, словно созданные для жестикуляций, дополняли сильное мускулистое телосложение. Казалось, всё это в паре с деятельной физиомоторикой представляло собой солнечную магнитную активность, только, как говорится, без тёмных пятен на диске. Она ощущала тепловую энергию вокруг его биосферы, до которой невозможно было дотронуться, чтобы не обжечься, и непросто было отстраниться, не впадая в эту холодную воронку поднадоевшей повседневности круговорота. Она решила сохранить нейтралитет. Удобное ей умеренное расстояние для достижения баланса непродолжительного общения.
– Из – за того, что вы религиозны? – пыталась угадать она.
Эрнан поймал её взгляд, устремлённый на чётки.
– Моя вера запрещает употребление алкоголя. Я ещё задолго до того, как начал молиться, исключил все спиртные напитки из своего рациона.
Официант, неслышно подойдя, расставил на столе заказ и так же тихо отошёл. Эрнан поднёс к носу чашку, вдыхая аромат кофе, а затем, отхлебнув глоток, поставил её на блюдце. Девушка повторила тоже самое с бокалом пива. Они не спешили. У него в городе не было неотложных дел. А Сара не хотела возвращаться к монотонным будням. Через три недели у неё намечалась свадьба, а всплеска предсвадебных эмоций не было и в помине. Чего – то не хватало… Единственным адреналином было скоростное вождение, иногда без соблюдения правил, и невинные шалости, порой безумные ребячьи поступки, чего так требовала её профессия художника – дизайнера, когда тянет ко всему новому и неизведанному.
Эрнан казался ей нетипичным человеком, которого можно, однажды приметив среди толпы, запомнить навсегда. Да, приметы запомнятся навсегда. Эта мысль не оставляла Сару в покое с той минуты, как зародилась. Она о нём почти ничего не знала, и её интерес к неизвестному мужчине выглядел не совсем приличным.
– Скажите, Эрнан, почему, когда человек любит в первый раз и ему не отвечают взаимностью, он думает, что это – конец света? Но впоследствии, испытав опять симпатию к кому – нибудь и почувствовав взаимность, он внушает себе, что, полюбив опять, компенсирует несостоявшуюся первую любовь? В этом ли истина земной любви? И что странно во сто крат: полюбив потом второго, другого, человек не представляет себе, что смог бы испытать чувства сильнее прежнего.
Эрнан, наморщив лоб, посмотрел на неё в упор.
– Я согласен с вами. Инстинкт самосохранения любви – как у мужчин, так и у женщин, основывается на первичном опыте, на страхах, которые мы часто называем своими ошибками. Просто мужчины более инфантильны, закомплексованы, поэтому злопамятны, хотя и не забывают
