Скорее уж девочки, Хмурочка. Взрослые женщины не ведут себя как озабоченные девчонки.
Они студентки, упираюсь я.
Вот именно. Прячутся от жизни в этом оторванном от реальности, изнеженном и уютном гнездышке самовозвеличивания.
Я вижу, как Герцогиня прячет свою бриллиантовую прелюдию обратно в кроличий футляр. Но смотрит при этом на меня. Как и все остальные.
– Что ж, Саманта. Твоя очередь.
Я оглядываюсь по сторонам – они сидят вокруг меня полукругом, их волосы одинаково сияют в полумраке.
– Моя?.. Но я ничего не принесла.
– Тогда просто расскажи что-нибудь…
– Только непристойное!
– Как мы, – говорит Жуткая Кукла.
Она все еще сидит в красном плащике.
– Уверена, Саманта, ты знаешь кучу непристойных историй, – говорит Герцогиня, положив ладонь мне на плечо.
– А я уверена, что за пределами университета у тебя есть и другая жизнь, загадочная, полная секса…
– Что? Нет у меня…
– Ну конечно есть.
Они сливаются в растекшуюся в темноте розовую кляксу. Восемь глаз смотрят на меня с жадным нетерпением. Давай же. Ну! Расскажи.
– Нет, серьезно, я…
– Ой, да брось, Саманта, – их глаза превращаются в щелочки, а губы раздвигаются шире.
Они смотрят на меня с полной уверенностью, что я намеренно укрываю от них какой-то особенно интересный пикантный секрет. Упорно не пускаю в свою распутную письку. И с этим надо что-то делать. Вот почему мы тебя никуда не зовем, Саманта. Проблема не в нас, проблема в тебе. Неужели ты не понимаешь? Это ведь ты сторонишься и не хочешь делиться с нами всяким таким.
Я смотрю на горький зеленый напиток, смешанный ими в мою честь. А затем на стопку книг, среди корешков которых прячется его имя.
– Мы никогда не трахались, если вы об этом, – шепотом произношу я.
– Что-что?
– Ничего, – я опускаю взгляд на колени. В голове – зияющая пустота. – Я правда не знаю, что вам рассказать. Простите.
– Ну что-то такое все-таки нужно, Саманта. Таковы правила.
Правила? Но вы сами не рассказали «ничего такого»!
Я смотрю на Герцогиню. Она печально кивает, мол, ничего не попишешь, правила есть правила. Их нельзя нарушать даже тем, кто их придумал.
– Может, я просто прочту стихотворение, или отрывок из какой-нибудь книжки? – предлагаю я, кивая на стопку.
Прямо как все вы, хочется добавить мне, но я молчу. Они тоже. Виньетка живописно зевает. Кексик вежливо покашливает в кулачок. Я наблюдаю за тем, как они демонстративно убирают несуществующие соринки со своей одежды и потягивают лазурную муть, избегая моего взгляда.
Я хочу все объяснить. Рассказать, что какое бы там впечатление ни произвели на них мои «таинственные грязные делишки»
