хотя по пути не встретил и десяти человек. Наконец я стал искать обратную дорогу до Паддингтона.
Мне казалось, я иду в ту сторону, откуда пришел, но, наверное, тусклый свет обманул меня. Впрочем, это не имело значения. Они скрывали тайну, эти безмолвные улочки с приглушенными шагами за плотно задернутыми шторами и шепотом за хлипкими стенами. Порой смех вырывался из окон и так же быстро умолкал, один раз я внезапно услышал детский плач.
На этой короткой улице стоящие попарно дома с одной общей стеной были обращены к высокой глухой стене, и я, проходя мимо, заметил, как в одном из окон приподнялись жалюзи, а за ними показалось женское лицо. Газовый фонарь, единственный на всей улице, стоял почти точно напротив окна. Поначалу лицо показалось мне девичьим, но, присмотревшись, я понял, что оно может принадлежать и пожилой женщине. Определить истинный возраст этого лица было невозможно: в холодном, голубоватом свете газа оно казалось бесцветным.
Удивительнее всего на этом лице были глаза. Может, потому, что только они отражали свет, они выглядели неестественно огромными и сияющими. А может, в остальном лицо было настолько маленьким и тонким, что по сравнению с его чертами глаза смотрелись непропорционально большими. Наверное, меня заметили, потому что жалюзи опустились, и я прошел мимо.
По неизвестной причине это событие запомнилось мне: внезапный подъем жалюзи, словно подъем занавеса в маленьком театре, показавшаяся на заднем плане скудно обставленная комната и женщина, которую я видел будто освещенной огнями рампы. И столь же внезапное падение занавеса еще до начала спектакля. На углу улицы я обернулся: жалюзи вновь поднялись, и я увидел тонкий девичий силуэт на фоне боковых окон эркера.
В тот же миг меня чуть не сбил с ног какой-то человек. Он был не виноват: я остановился слишком резко, не дав ему возможности обойти меня. Мы оба извинились, браня темноту. Может, мне померещилось, но незнакомец, вместо того чтобы пойти своей дорогой, повернулся и последовал за мной. На следующем углу я круто обернулся, но не заметил ни тени преследователя, а спустя некоторое время наконец добрался до Эджуэр-роуд.
Раз или два в минуты праздности я искал ту улицу, но тщетно, и вскоре подробности той прогулки изгладились бы из моей памяти, но однажды вечером, направляясь в сторону дома от Паддингтона, на Хэрроу-роуд я увидел ту самую женщину. Не узнать ее было невозможно. Она чуть не задела меня, выходя из рыбной лавки, и я опомнился, лишь когда обнаружил, что следую за ней. На этот раз я отмечал каждый поворот, и уже через пять минут мы вышли на ту самую улицу. Мне наверняка случалось сотни раз проходить в нескольких шагах от нее. На углу я отстал. Не заметив этого, женщина двинулась дальше, а у самого дома из тени за фонарем выступил незнакомец и присоединился к ней.
В тот вечер мне предстояло побывать на одной холостяцкой вечеринке, и после ужина, поскольку недавние события еще были свежи в памяти, я заговорил о них. Как завязался
