интересующего объекта – Бейоглу. Тут же в сводках спотовых цен на газ на его сетчатке пробегает новостной жучок: «БОМБА В ТРАМВАЕ НА ПРОСПЕКТЕ НЕДЖАТИБЕЙ. ФОТО СЛЕДУЮТ».
Айше ездит на этом трамвае.
Ее цептеп звонит три раза, четыре, пять, шесть.
– Привет!
– Что-то ты долго.
– Да жалюзи застряли хуже обычного. Надо поменять.
– Так ты пропустила бомбу?
– А, на проспекте Неджатибей, что ли? Только что мимо промчался рой полицейских роботов.
Аднану становится интересно: то, что жена не от мира сего, связано с природной аристократичной бесстрастностью, или это какое-то излучение от предметов искусства, которые ее окружают? Эта лавка ориентирована на менеджеров хедж-фондов[20] и карбоновых пашей, которые хотят инвестировать небольшую сумму в религиозное искусство, не настоящий бизнес. Типичное дамское занятие. Айше бросит лавку, когда они переедут сюда и пойдут дети.
– Это был твой трамвай.
– Ты не помнишь, я ведь сказала, что сегодня еду пораньше. У меня встреча с потенциальным поставщиком перед работой.
– Береги себя. Такие теракты никогда не происходят по одному.
– Договорились, буду высматривать террористов-смертников. Как тебе ялы?
– Я пришлю тебе видео. Вернусь, наверное, поздно. Попытаюсь добиться встречи с Ферид-беем[21] сегодня вечером. – Он упоминает имя не только для жены, но и для агента по недвижимости.
На минуту повисает молчание, которое эквивалентно раздраженному вздоху.
– Ну, тогда увидимся, как придешь.
Далеко за полночь он просочится через свет задних габаритов, которые изгибаются аркой через мост, в свою квартирку на восьмом этаже. Она, возможно, будет смотреть телевизор, или посматривать одним глазком, складывая белье в стиральную машину, или, если встреча затянется, уже ляжет в постель. Тогда Аднан скользнет под одеяло, не включая свет, что-то быстро пробормочет, когда жена, будто дельфин, выплывет на поверхность сна, затем он прижмется твердой теплотой члена к ее гладким ягодицам, нагревшимся под одеялом, а жена будет прижиматься к нему в ответ, а потом он провалится в сон так быстро, что даже не успеет дернуться от ужаса перед погружением на глубину, и в нос ударит сладковатый запах кондиционера для белья. Это не жизнь. Но он видит конец такой жизни. Еще несколько дней потрудиться, и все.
– Так значит, миллион двести? – переспрашивает Аднан.
– У нас много желающих, – мямлит риелтор.
– Я дам вам миллион сто.
– Нам обычно предлагают выше запрашиваемой цены.
– Разумеется. Только это не предложение, а реальные деньги. Наличкой.
Риелтор волнуется. Аднан втолковывает ему:
Инвестиционная компания, скупающая и продающая ценные бумаги конкретных фирм и выпусков.
