в курсе, Ксан, – опустил голову Егор, будучи пристыженным «старшим». – И я все понимаю. Я стараюсь, правда! Очень стараюсь, но… Как и: «пытаясь забыть – вечно помнить». Пытаясь делать «иначе», говорить и смотреть. Я, вновь и вновь, «нарываюсь». «Налетаю» на нее и… Меня «перемыкает» и «сбоит»! А тем более, когда она и так в «открытую», сама. Будто, провоцируя! Боится меня… Это – будит во мне «зверя»! Такого, какого и я сам не видел раньше…
– Ну, прекращай! – фыркнул Никита, оправляя челку правой рукой назад. – Тебе и, правда, невозможно не бояться в таком состоянии, в каком ты предстаешь перед ней. Перед Софией! Не перед ней! Знаешь, я уже сам не рад, что сказал тебе о ее страхе пред тобой. При ней, только не говори об этом, ладно? Гор! Это ж, как бы по секрету было!
– А ты и «растрепал», – смерил его серьезным взглядом Егор, подняв голову от пола. – «Трепло»! Какой ж ты «друг», после этого? Правильно, «никакой». Не скажу я! Не смотри на меня так! – кинул он в парня игрушкой. И Никита, словив ее налету, прижал к себе. – Ты первым велосипед не собрал. Я это узнал и знал, еще до тебя. Как и причину, по которой она это делает. Избегает… Она ж, разве не дрожит, как «осиный лист на ветру». А в глазах, так и «плещется»… «Питался» бы страхом, бродя в поисках «дозы» и встретив ее, умер бы от «передоза»! Честное слово…
– Не «пытайся», Егор, и не «кажись». Будь! – порекомендовал Александр. – Мы смогли и ты сможешь. Да и Влад же смог. Я знаю и… Помню, что «поражение», в вашем случае, было не «равным», но… Просто, не делай на этом «акцента». И оно само «выветрится», вот увидишь. Не держи образ в голове. Не держи «теорию», а держи «практику». Вспомнил тот момент с кофтой? Не просто же так. Все – не просто так…
– И не только его, но от них я и иду, – слегка улыбнулся Егор, с трудом признавая трудность и слабость в этом. Хотя, на деле и силу. Силу принять и понять. – Выхожу на «тропу» и на верный «путь».
– Вот и иди по ней! – похлопал его по правому плечу своей левой рукой мужчина и приобнял, тут же отпуская. – До конца иди! А по дороге – захвати и сбрось уже эту картину куда-нибудь. Закопай, не знаю, как «топор войны». Черт бы его… ее побрал! Или сожги и пепел зарой, развей где-то! Нормальные ж были ребята! Надо ж было такому случится и такой встретиться. Такой приключиться! А она еще и висеть здесь продолжает, как апофеоз. Только вас, лишний раз, сталкивает!
И тут, в голове у каждого, раздалось голосом Влада:
– Еще несколько минут и я уезжаю, еду один!
Одновременно закатив глаза, ребята посмотрели друг на друга и беззвучно кивнули, улыбнувшись. Соглашаясь друг с другом и, одновременно, благодаря.
– Насчет музыки… Не переживай! – обратился, после минутной паузы, к Никите, Егор. – Мог бы и «спасибо» сказать, вместо того, чтобы обреченно стонать. Я ему, можно сказать, «перинку взбил» и жизнь «подсластил», «подстелив» нам «соломы»! Он хоть, более-менее, будет не зол на всех и сразу. Не в силах выпустить на нас, чтобы, после выпустить это и на ней. На нее…
– Спасибо! –
