или «подделать под форму». Найти «лазейку»! Для «галочки» и «проформы», вернув тебя в «исходник»! А чего и нет? Совет! Могут! «Будет спрос, найдется и предложение»: как говорится. Я уж добьюсь, за мной не «заржавеет» и не «застоится»!
– Серьезно? – будто бы удивляясь, раскрыл глаза Егор. На деле же, впадая в еще большее бешенство. – Так, просто?! Ты, так просто, откажешься от того, чего другие добиваются годами? Летами и зимами? Веками! Но так, добиться и не могут! Не имея родственника, как самый «проверенный» и «стопроцентный вариант»! «Наследия», предшествующего им. Или добиваются, но хрен пойми как. Пройдя все «отборы» и «выборку», не одну сотню, а там и тысячу, раз. Но путем потери «себя» же в этом. Вновь, проходя через «жертвы», «свои» и «чужие». Почти, «мертвые глаза» и «море крови», что «своей», что «не своей»! «Недоубийства» и «переспасения»! «Тринадцать»! «Тринадцать» невинных душ, как «с куста»! Снова! Снова и снова! А ты мне говоришь, что готова «махнуться на щелчок», не глядя?! Тебе, настолько плевать, что ли?! Настолько, все равно на все то, что в тебя «вложили»? И что на тебя «сложили», «положили»! Какую силу и власть, ответственность…
– На меня «положили», Егор! Со всеми «вытекающими»! И давай закончим на «этом»! Не тебе меня судить, как и не мне – тебя. Мы не жили в жизнях друг друга, чтобы что-то предъявлять «за» или «против». И чтобы говорить, «правильно» или «нет». «Хорошо» или «плохо». Я еще раз, говорю! Меня «поставили» и «представили», перед фактом. «Ты – дочь члена Совета. Отца, без матери. Ты – его «преемница». Будешь «следующей». Ты – «следующая». Не видься днями и неделями, имея возможность только раз в месяц. Учись и развивайся. Социализируйся и коммуницируй со всеми. Учись смотреть на вещи, во всем их многообразии и «преломлении». Глазами всех «видов» и «подвидов». Рассматривать вопросы и искать на них ответы, под всеми возможными и невозможными «углами» и «гранями». За всеми «рамками»! Не только, за себя и за него или за нее. А за всех и сразу! За каждого, в частности. Ничья точка зрения – не должна остаться нерассмотренной и непринятой к сведению. Как ничья точка зрения – не должна быть заблаговременно неверна или верна, ложна или правдива. Никакого расизма и нацизма! Никакого эгоизма и самолюбия, лицемерия. Никакого личного мнения или личного интереса. Никакого добра и зла. Никакой добродетели и злого умысла. Никакого добрососедства и самаритянства. Забудь все, чему тебя учили и всех, кого ты знала. И воспринимай их никем и ничем! И звать их никак! Все сначала и снова, с чистого и белого листа!». Но знаешь, не важно! С этим и не этим, можно жить. Научиться можно, в конце концов! Но отречение от семьи! Ты, хотя бы, знал своего отца и свою мать! Свою семью! Проводил с ними время, до всего этого. А я выхватывала «кусками» и «отхватывала» за это, по большей части, имея встречи. «Расписанные», чуть ли, не по часам, если не минутам. По секундам! В моменты «передачи» сюда и из рук в руки, буквально! «– Привет! – Пока!». К «ненастоящему» отцу, не «биологическому». Но «отцу»! А после, снова «туда»! А «куда» и к кому? Зачем? Я же – его дочь! «Преемница»! Ни зачем
