отыскав где-то пару банок пива для поправки здоровья.
Стало чуточку легче, но раздолбанная дорога до Пелгусова вымотала его остатки, вернув в мрачное состояние, как после утреннего подъема.
Хорошо, Волков еще не приехал.
– Пойдем, посмотрим завод, – предложил Костин.
Свежий воздух, нежаркий день, а главное, хоть какой-то производственный интерес, – постепенно делали свое дело.
– Ну и глина! – сходу оценил новоиерусалимский специалист.
– Нормальная глина, – не согласился с ним его пелгусовский коллега.
– Говно! – однозначно заклеймил иерусалимский, – Она же заизвесткована выше крыши.
– Ну, да, – вынужденно согласился оппонент.
И таким образом, в подобных спорах специалистов, мы прошли почти все участки технологического цикла.
– Смотри, Толя, какой рваный кирпич, – наглядно показал Костин, – Это от извести. Шаровые мельницы у них тоже дрянь. Изношены до предела, – пояснил он.
– Вас уже зовут, – подошла к нам женщина, – Пойдемте, я вас провожу в зал.
Мы вошли в небольшой зальчик, заполненный народом. В президиуме уже сидел Волков.
– Идите сюда! – махнул он нам. Пришлось. Свободных мест больше нигде не было.
Выступал Костин, выступал Волков, подавал реплики и я. К всеобщей радости, собрание завершилось на оптимистичной ноте.
– Я вас довезу до Владимира, а дальше своим ходом. Мне на недельку надо остаться, – проинформировал владелец кирпичного завода.
В разговорах до Владимира долетели незаметно. Ближайший рейсовый автобус до Москвы отправлялся лишь через два часа, и мы с восторгом осмотрели центр старинного города – его храмы, останки крепостных стен и земляных валов вдоль Клязьмы.
Автобусное путешествие проспали. Проснулся уже в Москве от жуткого озноба. Меня трясло, как в лихорадке. Домой попал почти в полночь.
– Да у тебя жар, – мгновенно сообразила жена.
К Волкову поехал лишь через неделю, когда более-менее оклемался. Там же оказался и Костин.
– А я всю неделю проболел. Проклятые кондиционеры! – поделился он. Я лишь рассмеялся в ответ.
Вскоре, взяв отпуск в своем управлении, Костин отправился в Пелгусово налаживать кирпичное дело. А я заскучал втуне.
– Афанасич, ты бы перевез сюда свое богатство. И тебе веселее, да и народ бы приобщался. А то завалил всю квартиру. Как еще жена терпит, – подкатился как-то раз Волков.
– Здорово! Хоть в доме пыли будет меньше, – обрадовалась Татьяна.
За три рейса мы с Волковым переправили почти все, накопленное за десять лет увлечения камнем. А в комнате-офисе появились шкафы, и я, наконец, занялся систематизацией своей коллекции.
Костин появился лишь за неделю до окончания отпуска.
– Сделал все, что мог. Без радикальной реконструкции
