власти меня не слишком волнуют; я непостоянна и наслаждаюсь этим, я не воспринимаю жизнь слишком серьезно, ценю свою свободу и не ограничиваю чужую…
Но мать хочет, чтобы я была такой же, как она. В глубине души она, конечно, понимает, что я никогда такой не стану, но не может с этим смириться, и ей овладевает злое желание сломать меня, покорить, заставить… И заодно понять. Она сделает все, чтобы запереть меня в проклятой железной клетке под названием «интересы королевской семьи». Она будет довольна, если я выйду замуж за ординарного человека, чья жизнь заранее определена властью и положением, и в конце концов смирюсь со своей судьбой. Буду не жить, а так же, как она, терпеть свою жизнь, находя удовольствие только в интригах и власти, буду не любить, а принадлежать мужу, которому до меня нет никакого дела. Только и останется, что гордиться титулом и на балах и приемах делать вид, что мы счастливы…
Моя мать искренне полагает, что уважать можно лишь того, кто не в ладу с собой и страдает. Счастливых и довольных собой и жизнью она считает пустышками, недолюбливает и презирает. Страдания для нее – естественная, необходимая и, более того, обязательная часть жизни. Она отказывается от счастья, которое рядом, выбирая то, которое далеко или вовсе невозможно. Поэтому ее и возмущает моя привычка радоваться сегодняшнему дню и любить тех, кто отвечает мне взаимностью.
И при всем этом я не могу сказать, что мать не любит меня. Она любит всех нас, ее детей, – но ее любовь ставит множество условий, как корона. Ее любовь одевает нас в дорогие, нарядные одежды, тяжелые, словно тюремные цепи. В мечтах матери мы, дети, похожи на нее как две капли воды и покорны ей внешне и внутренне. Поэтому любая наша попытка поступить по-своему, выбрать себе судьбу без ее участия кажется ей оскорблением, преступлением, предательством. И опасностью для нас, которую она бросается предотвращать так же отчаянно, как птица бросается на защиту своих птенцов. Трагедия в том, что она старается защитить нас именно от того, что может сделать нас счастливыми…
Кандидаты в мужья отпадают один за другим. Признаюсь, это радует меня, поскольку означает, что в мире все-таки существует справедливость и Фортуна на моей стороне. Ведь, пока ничего не решено, в душе живет надежда, даже если для нее и нет оснований.
В эти тяжелые дни я поняла одну вещь, за которую благодарна судьбе: для сохранения хоть какого-то подобия душевного покоя надо сделать все, от тебя зависящее, чтобы исправить положение. Пусть все попытки заведомо обречены на провал – зато потом не будет мучить мысль, что можно было что-то изменить, а я отказалась даже попробовать.
Я пытаюсь, как умею. Но грозовая туча неумолимо приближается, наливаясь свинцом, в ней уже сверкает молния… Теперь мать пришла к выводу, что будет лучше всего, если я выйду замуж за Генриха, принца Наваррского. Он протестант, и это выгодно политически. Вдруг это поможет успокоить вражду между двумя религиями и наконец остановить затянувшуюся войну?
Час
