проживешь…
Грэг промолчал. Вокруг лежала пустыня, унылая и безрадостная, как уставшие лица попутчиков позади.
– Смотреть нечего, – сверкнул улыбкой дальнобой. – Одни камни кругом. Не ездил здесь раньше?
– Нет, – соврал Грэг.
Громкий голос сбивал с толку, мешал настроиться, уйти в себя. За всё нужно платить, вот и езда в просторной кабине имела свою цену. Грэг покосился в темноту кузова, но рояля не разглядел.
– Старая дорога повеселей была. Зелень, речушки… – пояснил шофер и замолчал, уткнувшись в горизонт.
В горле ссохлось, и Грэг кашлянул.
– Чего ж там не поехали, раз веселей?
– А-а?
– Чего здесь едем, не там?
– Ты, пианист, совсем чокнулся? С каких краев? – возмутился шофер и притормозил. Шоссе изгибалось затяжным поворотом.
– С Канваса, – вновь соврал Грэг.
«Чего уж там. Верно Энтони говорил: врать придется много».
– А-а, – махнул рукой водила. – Возил я и оттуда. Канвас… Вы в наших делах ни уха ни рыла. В твоем штате ведь база, да? Вояки на поляну встали?
– Ага, – кивнул Грэг. – Они.
– И чего тебе не жилось? Где военные – там порядок. Я б ни за что не уехал. Нужна она тебе, та Эвропа?
«Свет идет с Востока. А где военные – там война».
Грэг вспомнил няньку-Энтони в неизменной форменной рубашке.
– Мне Эвропа даром не нужна. Галлия эта, Тевтония. Трещат, что у них войны не случилось…Кто в такое поверит? Сказки это, полудурки, – гаркнул водитель. – Коламбия, значит, в клочья, а там тишь да гладь? Не бывает такого!
Грэг пожал плечами.
– Это же хорошо: едут и едут люди в гавань. Зато у тебя работа есть.
Дальнобойщик промолчал, выводя грузовик из поворота. Впереди Грэг разглядел грунтовку, уходящую в пустыню, и вытер вспотевшие ладони.
– Работа… – раздался резкий стук и стекло покрылось густой сетью трещин.
Грэг сполз вниз, хватаясь за пристегнутый ремень. Вновь послышался удар и стекло брызнуло крошевом. Грэг зажмурился. По лбу резануло и дернуло болью. Машина потеряла ход.
– Мирмидоняне, – прошептал водила. – Докатились, вашу мамашу… Ахилл и сюда дотянулся.
Грузовик дернулся и встал. Грэг отщелкнул ремень, вылез наружу. Провел ладонью по лбу и размазал кровь. Достал носовой платок, прижал к рассеченной брови. На дорогу выбегали фигуры в белых мускульных тораксах, сжимая арбалеты. На боку хлопали по ляжкам сабли в ножнах.
Три беженца выскочили из фургона и рванули прочь. Двое запрыгнули в кювет, а последний, пригнувшись и петляя, дал стрекача к россыпи валунов. Вдруг нога беглеца подломилась, перебитая болтом, и он рухнул. Мирмидонянин подскочил к неудачнику и полоснул по шее. Оставшихся в живых побегаек пинками выгнали на дорогу.
– Бегунцы, мать их ити! – гаркнул дюжий детина, подскочив к кабине. Замахнулся арбалетом, и Грэг сжался, отступив на пару шагов. Здоровяк хохотнул и рванул дверь на себя, запрыгивая внутрь. – Не дури, дядя!
– Что стоишь? Пошел, пошел, – мирмидонянин в черных очках погнал Грэга вдоль грузовика, из которого выбирались беженцы. Нападающие встали по обе стороны дороги, разглядывая вылезающих из кузова пленников. Появление женщин встречали дружным гулом. Крайний в строю весельчак сжал промежность и тряс причинным местом, веселя приятелей.
– Все? – крикнул мирмидонянин с красными полосами на плечах. Пара бойцов запрыгнула в кузов.
– Тут старухи, фалангист. Одна с дитем!
«Фалангист, надо же».
– Дите сюда, – скомандовал старший. Послышался короткий вскрик, и краснополосому всучили девчонку лет четырех-пяти. Мертвые тела пинками выкатили из опустевшего кузова, скинув на асфальт.
– Кто возьмет? Кто понесет? – спросил командир, удерживая на вытянутой руке девчонку. Как куклой, он ткнул ей в толпу. – Ну?
Беглецы сбились теснее, отворачиваясь.
– Никто? – ухмыльнулся фалангист, отходя к дорожному отбойнику и замахиваясь.
Девчонка совсем не походила на Сильву. Узкое желтенькое лицо, плохонькие острые зубки.
– Я! – просипел Грэг. – Я возьму.
Попутчики отшатнулись. Воин окинул неказистую фигурку смельчака с ног до головы, словно охлопав взглядом его тяжелый зад и узкие плечи. Во взгляде бандита Грэгу на миг почудилось уважение.
«Энтони бы заругался… А и черт с ним», –
