такую яркую повесили? Вот. Сами виноваты. Бесят людей, ЖКХ эти, а потом лампы битые кругом.
Штык нащупал ручку двери и потянул на себя. На мгновение задержался на пороге тёмного подъезда, в котором тоже ни одной лампы не осталось, правда, уже не по его вине. Подростки безобразничали. Пивко, водочка, детское штырево – таблетки, каша, план…, кстати, где-то у него план завалялся с прошлого лета. Кольнуться, да потом курнуть? Хм. Мысль интересная и…
– Время пришло.
– Чё? – Штык резко развернулся – говорили шёпотом, но считай в ухо. Однако…
– Что за херня… – Пусто. На той стороне узкой улочки, шелестят густые кроны деревьев, за ними высится тень длинного здания – то школа стоит. Улочка асфальтирована, хорошо освещена. Вон, машины стоят припаркованные. Костяна тачка тоже тут – девятка пошарпанная. Это он на картошку ездил на днях, а сменить машину не успел. У него две их, иномарка и вот эта девятка, на девятке он за грибами, на картошку и тому подобное…, хороший друг раньше был. Теперь он шахтёр, проходчик. И не а бы как, на Заречке работает, в хорошей бригаде, иной раз бывает и по 30 косарей в месяц получает. Редко, конечно, но бывает…, с Лёхой Штыком общаться перестал давным-давно. С тех пор как Штык слез с ханки и перешёл на модный сейчас, но пока редкий героин. Если б не ментовская крыша, так и вовсе до сих пор бы ханкой кололись бы наркоманы. А так мусора приглядывают, молодцы, страждущим обеспечивают стабильный подвоз элитного зелья…
Глючная ломка, однако, набирает обороты. Теперь и голосовые галлюцинации и зрительные. Пока не сильные – вон, за деревьями мужик стоит. Белая мертвенная кожа, ярко красные глаза, в плаще весь чёрном, а уши длиннющие, острые. И улыбается синими губами.
Дракула. Прям такой, как он в кино на днях смотрел. А если Дракула по улице шляться стал, значит что? Значит пора ширнуться, пока всё не стало гораздо хуже. Было дело в дурку, его увезли по глючной ломке – вот это ад был! Они ведь ширево дают палёное, какие-то лекарства, в которых наркоты вообще мало. И боль адская. Узнать бы, какая сволочь ему тогда санитаров вызвала – Штык хоть и скололся, но ещё не совсем потерялся в пространстве. Лёха помнит кто он. И только для всяких лохов он кем-то «был». Для себя он остался таким, каким был всегда!
Штык жвала вырвет и об коленку сломает! Только тявкни не ровно, дышло вырвет Штык и через заднее место обратно запинает! Потому что крут и бесстрашен Лёха Штык! И вот именно он…
Быстрее по лестнице, ещё два этажа, долбанная одышка…, м-мама…, глюк с ушами в подъезд зашёл! Ну всё, хана. Надо помедленнее – вон, уже бабка Нюрка через приоткрытую дверь пялится.
– Алкаш! Я щас милицию вызову! – Вот что за народ? Ну зачем лезет? А если дозы нет и ломает – ну ведь вынесут дверь и ахнуть не успеет, а уже паяльник в одном месте и в ухо заорут – «говори где пенсия!». Нет же, нос высунула, орёт что-то…, повезло ей, что Штыка повстречала. – Алкаш!
– Я наркоман. – Бросил Штык мимоходом. Приложил ладонь к губам и заговорщицким
