с дословной цитаты из моего письма:
Читатель пишет: «Я видел это вчера вечером по дороге домой на перекрестке Третьей авеню и Крисчен-Хейтс. Приятно знать, что в Лос-Анджелесе тоже ненавидят Такера Макса». Новое провокационное кино Такера Макса «Мальчишник в Техасе» открывает этот уик-энд.
Спасибо за рекламу!
При создании атмосферы скандала вокруг фильма мне удалось заставить местные сайты освещать и распространять новости о протестах в связи с киносеансами, которые мы организовывали с помощью анонимных вбросов[11]. Они были самым легким способом запустить новость в оборот. Мы посылали им несколько оскорбительных цитат и говорили что-нибудь вроде: «Этот женоненавистник собирается посетить наш колледж, и мы, черт возьми, в ярости. Вы не могли бы помочь и рассказать об этом?» Или я отправлял письмо на соседний сайт и сообщал, что «просмотр скандального фильма со слухами о местном бойкоте» произойдет через несколько дней.
Секс, протестующие студенты, Голливуд – это те истории, которые любят продюсеры новостей. После знакомства с разрастающимся скандалом в маленьких блогах, клюнувших на мою наживку, они часто посылали команды операторов на закрытые просмотры. Видеоролики с этим сюжетом размещались на сайте местной телестанции, а потом снова освещались другими, более крупными блогами этого города, например, на сайтах газет или в таких компаниях, как Huffington Post. Я смог распространить новость, пусть даже на короткое время, пользуясь маленьким сайтом с низкой информационной ценностью. Другие медийные каналы могли обратить внимание на этот факт и в свою очередь рассказать о нем, что придавало мне сил. На этом этапе у меня уже было что-то, с чем я мог работать. Три-четыре ссылки кладут начало тенденции и даже становятся предметом дискуссии; это все, в чем нуждаются главные каналы и национальные веб-сайты, чтобы ухватиться за информационный повод. Бывший медийный критик Джейк Шафер из Slate.com называл такие сфабрикованные сетевые дискуссии «фровокациями», то есть сочетанием фальшивки с провокацией. Работает великолепно.
Ключ к переходу со второго на третий уровень заключается в ненавязчивой рекламе. Я не мог просто написать колумнисту из «Washington Post» и сказать: «Послушайте, вы не могли бы раскритиковать наше кино, чтобы мы могли получить выгоду от негативного пиара?» Поэтому я выбрал сайты, которые с большой вероятностью читают такие обозреватели.
Gawker и Mediabistro очень популярны в медийных кругах, поэтому мы сфабриковали для них сюжеты и встали в очередь за новым залпом возмущения от их читателей, среди которых, между прочим, есть репортеры «Washington Post»[12]. А когда я хотел действовать напрямую, то регистрировал несколько фальшивых почтовых адресов на Gmail или Yahoo!, посылал им письма с коллекцией всех ссылок, собранных к этому времени, и говорил: «Почему же вы до сих пор не обратили внимания на эту историю?»
Репортеры редко получают что-то важное от читателей, поэтому два-три информационных вброса являются мощным сигналом.
Так
В журналистике принято, что анонимный источник должен быть известен редактору, чтобы он знал, что такой человек реально существует, и автора не ввели в заблуждение. Я десятки раз выступал в блогах в роли анонимного источника. Никто ни разу не попросил меня подтвердить мою личность, моя информация не проверялась, и я никогда не разговаривал с редактором. (Примеч. авт.)
Несколько лет спустя на одном из сайтов, которым мы неоднократно пользовались во время продвижения фильма, появился пост под заголовком: «Традиционные СМИ воруют сенсации у блогеров?», где «Chicago Tribune» обвиняли в краже идей из блога Chicago Now. Это правда, история была украдена, и только благодаря этому мы получили освещение на редакторской полосе «Tribune». (Примеч. авт.)
