перспектив Московского авиационного узла. В частности, приведена главная техническая характеристика аэропортов: количество и длина взлётных полос.
– Так, количество я знаю. У всех одинаковое: по две взлётные полосы имеют Внуково, Домодедово и Шереметьево. Домодедово собирается строить третью и четвёртую, а те?
– А те не могут.
– Почему?
– А вот посмотрите… – капитан Мнацаканян быстро нашёл нужную страницу. – Вокруг Внукова везде жилая застройка, жители и так протестуют против шума. Назрела необходимость реконструкции второй взлётной полосы, но её можно удлинить только до 3000 метров, а нужно 3600, ещё лучше 3900. Даже при удлинении до трёх километров придётся пересекать речку, которую можно было бы убрать в трубу под взлётной полосой, но таких прецедентов в мире нет. И вот вывод, читаем: «аэропорт Внуково не имеет перспектив для расширения». Тот же вывод сделан относительно Шереметьева. Вот, пожалуйста, следующая страница. Там ещё хуже: посадка аэробусов и широкофюзеляжных «Боингов» на обеих полосах невозможна, и невозможно реконструировать для этого.
– Так. А Домодедово?
Сергей перелистнул несколько страниц.
– В Домодедово зарезервированы достаточные площади для строительства полос третьей, четвёртой, и так далее.
– А это не заказуха? Со стороны самого Домоедова?
– Нет, Комитету по транспорту Госдумы как раз надоело большое количество заказухи со стороны всех противоборствующих сил, и они решили разобраться во всём, как есть. Просто чтобы понять.
Вершинин читал и удивлялся: всё было изложено очень коротко, просто и понятно. И недвусмысленно.
– Так почему же Михаил Абрамович Сезин ратует за Внуково? Он что, всех нас обманывает?
Мнацаканян, пожав плечами, ответил:
– Может, он надеется, что все сами разберутся? Это ведь несложно…
– Мы строим всё наше дело против Антонова, – продолжал Вершинин, – на той предпосылке, что Внуково – более перспективный проект, чем Домодедово и что команда Внукова окажется сильнее. А выходит, уже доказано, что это невозможно?
– Павел Иванович, на какой странице это напечатано? – спросил Серёжа.
– На пятьдесят второй.
– Ну вот: а многие дальше первых десяти-двадцати страниц не читают…
– Так ёшкин кот! Ты бы сказал мне!
– Я говорил, товарищ полковник, но вы заняты были, не слушали.
Мнацаканян сел и зажал руки в коленях, смотрел на боковую стену кабинета.
Вершинин, наоборот, встал из-за стола и боролся с желанием взять всю эту пачку документов, этот тяжёленький отчёт на глянцевой бумаге с цветными графиками и таблицами, – взять, и то ли жахнуть им по бритой голове капитана Мнацаканяна, то ли швырнуть всё это в угол кабинета…
Он, конечно, укротил свои нервы.
– Значит так, капитан Мнаца�
