мелкие компании, это был трудный, малоприятный и даже болезненный процесс. Когда в 2002 г. я получил пост главного юрисконсульта компании, передо мной встала задача разработать своего рода мирный договор между правительствами по всему миру и хайтек-компаниями. На это ушло почти десятилетие[7], и мы набили на этом пути немало шишек. Учитывая мою роль, ответственность практически за каждую из них лежит на мне.
Мы вышли из этого испытания возмужавшими и более мудрыми. Нам стало очевидно, что надо посмотреться в зеркало и понять, как нас видят другие, а не ограничиваться собственным представлением о себе. Это все равно что оказаться на месте первого выпускного класса новой школы. Далеко не всегда нам удавалось быть первыми учениками, но мы прошли эту школу раньше всех остальных.
Сегодня связанные с новыми технологиями проблемы гораздо шире и глубже, чем 20 лет назад. Мы достигли критической массы как с точки зрения самих технологий, так и общества. С одной стороны, это время как никогда богатое возможностями. С другой – требуются срочные меры, если мы хотим решить наболевшие проблемы.
Компании, работающие в области информационных технологий, должны измениться, как два десятилетия назад пришлось измениться компании Microsoft. Пришло время признать элементарный, но жизненно важный принцип: если ваша технология изменяет мир, вы несете ответственность за решение проблем, созданных вашими руками. Это утверждение может показаться бесспорным, но только не для индустрии, которая долгое время была одержима стремительным ростом, а иногда и подрывными технологиями ради самих подрывных технологий. Короче говоря, компании, которые создают новые технологии, должны взять на себя более серьезную ответственность за будущее.
Не менее важно признать и другое: хайтек-индустрия не в состоянии решить эти проблемы в одиночку. Необходимо сочетание саморегулирования и действий со стороны государства. Здесь также ставки для мировых демократий выше, чем для остального мира, в определенной мере в результате их зависимости от широкого экономического и социального консенсуса во времена драматических изменений в технологической области. Складывается впечатление, что многим демократическим правительствам сейчас более чем когда-либо трудно проявлять волю к действию. Однако им необходимо выступить с новыми политическими инициативами и программами – самостоятельно, в сотрудничестве друг с другом и с представителями хайтека. Проще говоря, правительства должны стать более расторопными и преодолеть свое отставание от развивающихся технологий.
Проблемы подобного рода не имеют готовых решений, однако ничто не мешает нам изучить уроки прошлого и использовать некоторые старые идеи. Технологические изменения накрывают мир волнами со времен первой промышленной революции, начавшейся в центральных графствах Англии в середине 1700-х гг. Для любой вроде бы ни на что не похожей проблемы зачастую можно найти исторический
Антимонопольное разбирательство против Microsoft наглядно показывает, чем это грозит, включая то, сколько времени может потребоваться на расследование и исполнительное производство, если компания не устраняет те недостатки, которые привлекают внимание властей. После урегулирования проблем в Соединенных Штатах в начале 2000-х гг. нам не удавалось вплоть до декабря 2009 г. прийти к окончательному соглашению в Брюсселе с Европейской комиссией. European Commission, "Antitrust: Commission Accepts Microsoft Commitments to Give Users Browser Choice," December 16, 2009, http://europa.eu/rapid/press-release_IP-09–1941_en.htm.
В целом многочисленные расследования и иски против Microsoft растянулись почти на три десятилетия. Антимонопольные проблемы у компании начались в июне 1990 г., когда Федеральная торговая комиссия раскрыла то, что стало широко известным анализом маркетинговой, лицензионной и дистрибьюторской практики в отношении операционной системы Windows. Andrew I. Gavil and Harry First, The Microsoft Antitrust Cases: Competition Policy for the Twenty-First Century (Cambridge, MA: The MIT Press, 2014). Разбирательство изобиловало неожиданными поворотами, а последние иски были урегулированы только 28 лет спустя, 21 декабря 2018 г. В определенном смысле оно стало первым глобальным антимонопольным спором, расследование по которому велось в 27 странах, а последними делами были коллективные иски потребителей в трех канадских провинциях – Квебек, Онтарио и Британская Колумбия.
Хотя три десятилетия могут, на первый взгляд, показаться чрезвычайно большим сроком для технологической проблемы, на самом деле это более типично для крупных антимонопольных разбирательств, чем думают многие. В 1999 г., когда Microsoft оказалась в центре крупнейшего скандала, я не пожалел времени на изучение самых известных антимонопольных сражений XX в., в том числе и того, как компании и их генеральные директора справлялись с ними. Это были дела таких компаний, как Standard Oil, U. S. Steel, IBM и AT&T, т. е. тех, кто представлял ведущие технологии того времени. Правительство США инициировало первое антимонопольное разбирательство против AT&T в 1913 г., и, хотя и с перерывами, оно тянулось вплоть до 1982 г., когда компания согласилась на раздробление для решения третьего крупного иска против нее. Аналогичным образом вела себя IBM в своем первом крупном разбирательстве в 1932 г. Споры вокруг доминирования ее мейнфреймов продолжались вплоть до урегулирования с Европейской комиссией в 1984 г. Еще десятилетие потребовалось для того, чтобы обеспокоенность доминированием мейнфреймов IBM ослабла до такой степени, которая позволила компании просить власти в Вашингтоне и Брюсселе прекратить надзор за ней. Tom Buerkle, "IBM Moves to Defend Mainframe Business in EU,"
Продолжительность этих сражений стала тем уроком, на основе которого сформировалось мое представление о том, как технологическим компаниям нужно подходить к антимонопольным проблемам и другим вопросам регулирования. Она заставила меня прийти к выводу о том, что успешные технологические компании должны активно взаимодействовать с властями, укреплять взаимосвязи с ними и в конечном итоге добиваться стабильных договоренностей с правительствами.
