и обещал суровый начальник тюрьмы, все распоряжения молодого учёного выполнялись быстро и по-военному чётко. Сергея отвели в кабинет для допроса преступников.
Техники, присланные на планету «конторой», повозились там, минут пять. Включили нейросканер, который был уже полностью подготовлен к работе. Объяснили парню, как его выключать и тихо исчезли.
Ксенобиолог попросил одного из охранников сесть на место для посетителя, а сам устроился в кресле за скромным хозяйским столом. Он прицепил горошину небольшого динамика за левое ухо.
Немного напрягся и, не отвлекаясь на всякие мелочи, задал служащему несколько пустяковых вопросов. Каждый раз он выслушивал одновременно два совершенно различных ответа. Первый прямой и часто весьма неприятный, возникавший в мыслях седого мужчины, и второй, который он говорил, честно глядя в глаза собеседника.
Быстро освоившись с восприятием сразу двух разных реплик, парень подумал: – «Историк в один голос твердят, что читая пергамент, Юлий Цезарь мог одновременно диктовать ещё пару-тройку посланий разным писцам. К сожалению, я не древний герой. Так что, буду вызывать на допрос по одному человеку».
Он отпустил немолодого тюремщика, и начал работать с его подопечными. Усаживал напротив себя заключённого. Сосредоточивался и начинал разговор. В своих мыслях преступники думали очень по-разному, но вслух, все дружно врали, как под копирку.
Мол, ничего я не знаю, ничего во дворе толком не видел. Все побежали и я побежал. Как оказался в объединённом сиреневом коконе, сам до сих понять не могу. И вообще, ничего я не делал, только старался устоять на ногах, чтобы меня не стоптали соседи.
Так продолжалось до тех пор, пока не дошла очередь до того арестанта, который стал защищать сотоварища по тюремной скамье. С этого времени, ксенобиологу стало весьма интересно.
Как говорили бумаги, звали сидельца Тони Донатти. Вслух он говорил то же самое, что и все остальные, но в его перепуганных мыслях Сергей услышал и нечто иное. Благодаря чему, допрос затянулся на три с половиной часа.
Консультант дотошно расспрашивал молодого преступника. Каждый раз выслушивал два варианта ответов и использовал всевозможные схемы психоананализа.
Ему постоянно приходилось следить за собой. В первую очередь, за тем, чтобы у собеседника создалось впечатление нормальной беседы. Мол, задаваемые учёным вопросы, связаны всегда только с тем, о чём говорит сам заключённый.
Всё остальное, что вызывает в мозгу арестанта, нужные следователю, ассоциации лишь его оговорки. Или озаренья Сергея, не связанные с чтением мыслей хитроумным «конторским» прибором. К концу допроса у ксенобиолога уже голова разрывалась от напряженья и боли.
Он отпустил молодого сидельца. Выключил нейросканер и вернулся в свой шикарный коттедж. Там поужинал теми морепродуктами, что отыскались на кухне в большом холодильнике. Принял душ на скорую руку и немедленно завалился в кровать.
Утром
