друг с другом и завязываясь в невообразимые узлы…
Видимо, я вновь надолго замолчал, потому что Ефим Маркович, несмотря на свою тактичность, поинтересовался:
– И когда вы подошли? В тот самый первый раз.
Я ответил, крепко растерев лицо ладонями:
– Когда я подошёл, она улыбнулась, и… – меня передёрнуло. – И у неё изо рта выползло какое-то насекомое. И я проснулся. Опять.
Ефим Маркович помолчал некоторое время, покачивая ногой, закинутой на ногу. Его пальцы нервно пробежались по карманам, словно пытаясь отыскать припрятанную в одном из них пачку сигарет, а потом легли на колено, сцепившись в замок. При этом он, не отрываясь, следил, как медленно кружатся пылинки в полосе света, падавшей из окна. Пока я рассказывал, небо, на выходе из метро встретившее меня хмурыми свинцовыми тучами, очистилось, и стало заметно светлее. Я отметил, что этой зимой, злой и снежной, удивительно быстро менялась погода. У меня на душе тоже полегчало, словно я сбросил какой-то груз с плеч. Дышать стало проще.
– Очень любопытная эволюция, – пробормотал, наконец, доктор. – Саша, выходит, не ошибся, что у вас происходит что-то особенное.
Я грустно усмехнулся, глядя на него, и он продолжил, в ответ постаравшись улыбнуться ободряюще:
– Вы говорили, что в последнее время всё стало хуже, да?
Я поёрзал в кресле.
– Вы меня разбудили… Насколько я понимаю, ваш звонок прервал сон. И он был… Хуже, чем предыдущие… Хотя они все мерзкие и страшные.
Ефим Маркович снова кивнул, изображая внимание, а у меня мурашки побежали по спине, едва я припомнил всё, что пережил накануне. Снова накатила тошнота, онемели пальцы, а на лбу выступил липкий холодный пот.
– Виктор? – старик протянул ко мне руку, но замер в неловкой позе. – Что с вами? Вы в порядке? Может, воды?
Последнее слово ещё раз всколыхнуло воспоминания, и меня замутило сильнее. Во рту появился привкус влаги, вонючей, липкой, цветущей… Я замахал руками, показывая, что сейчас приду в норму.
– Простите… – прохрипел я. – Простите…
– Если вам тяжело об этом говорить, то…
Я снова поднял вверх раскрытые ладони и покачал ими из стороны в сторону, прервав старика. Медленно, то и дело останавливаясь, мне удалось коротко пересказать сон, в котором ледяные пальцы монстра смыкались на моей икре, а вода бурным потоком текла в глотку, заполняя лёгкие.
На этот раз старик слушал меня, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов, за что я был ему безмерно благодарен. Даже когда я закончил и некоторое время сидел, вцепившись в подлокотники кресла, он продолжал молчать.
– Вот и всё. А потом вы мне позвонили, и я проснулся.
Некоторое время сомнолог сидел, поглаживая свою седую шевелюру. Его пальцы вновь обследовали карманы, прежде чем взяться за это занятие.
– Мне кажется, что вы рассказали мне не всё, – произнёс
