головной болью, сексуальной озабоченностью в страхе это скрывая из-за того, что все с такими же или хуже идиотствами их будут считать или обзывать уродами до дикой боли нервной системы, как минимум, опять шли на работу, завидуя войне где-то далеко. Им казалось, что они самые сильные и на войне непременно бы всех свергли, переубивали, перерезали и прославились бы в почестях и цветах других людей со светлым сердцем ожидая Божьего Рая и благодати.
Однако Андрей, общаясь с криминальными людьми не был столь оптимистичен, так как в своём текущем положении он знал свою беспомощность. Их разговор отдавал припевом кровь, в которой он был грязным исполнителем. А для чего им ещё использовать бомжа? Для убийства, которое от отказался совершить.
– Может передумаешь? «Нам за бомжа даже правительство ничего не сделает», – сказал ему один из людей Ильи.
Солнце светило злой иронией в окно кабинета, похожего по дизайну на какую-то лабораторию. Андрей ответил:
– Пожалуйста, помилуйте! У меня итак ничего нет! Пожалуйста…
– Ты настолько что ли жалкий отброс?
– Да, – ответил Андрей, – Да. Я настолько жалкий отброс. Пожалуйста не надо… Я муху убиваю со страхом сожалений. Я не переживу убийство другого человека. Правда не переживу.
Только человек Ильи стал доставать пистолет, как в кабинет вошёл Илья и Василиса.
– Стой! – прокричала она.
Он остановился, так как шлюху Ильи трогать ему было нельзя.
– Не хочет? – спросил Илья у своего.
Тот холодно ответил:
– Да. Не хочет.
– Божка боишься? – спросил Илья Андрея.
– Как будто ты его не боишься, – сказал с возмущением Андрей.
Илья улыбнулся улыбкой чуть не напоминавшей дьявола:
– Если бы я верил в его пощаду, то да. Я бы боялся. Ты прав. Посмотри на верующих. Ты реально веришь, что страх поможет?
– А ты не думал, что я с тобой согласен, но на этого Бога просто не хочу даже походить. «Он бы несомненно с тобой согласился и убил», – сказал Андрей, – вы в убийстве его власть ощущаете.
– Ого, – удивился Илья, – поподробней.
– Здесь подробнее некуда, – сказал Андрей, – известное понятие искушения. Сначала приятное состояние, а потом тебе крах за это от всего, чем ты жил. И вообще ты в это общество до сих пор веришь. Знаешь… а пристрели.
Илья бы пристрелил, раз просит, но не мог не понять почему. Одно дело просить в надежде на пощаду от смерти, а другое искренне из-за гнёта нашего общества. Смерть от пули менее болезненна, ЧЕМ ДО 90 ЛЕТ ТЕРПЕТЬ УНИЖЕНИЕ.
– Может тогда лучше ты постреляешь с таким-то настроением? – спросил Илья, – это общество всё равно прогнило. Мы просто санитары.
– Увы,
