сланцы, пошлёпал в дом.
Пригнув голову, он шагнул в избу, и ощутил ласковое тепло от большого белого тела русской печи, возвышавшейся справа от входа и занимавшей почти четверть избы. Навстречу ему из своей спаленки вышла мать, улыбнулась, и негромко проговорила:
– Здравствуй, сынок. Что, пробежался уже?
Никита обнял её за плечи и, бережно чмокнув в лоб, ответил:
– Господи, мам! Как же у нас тут хорошо! Надышаться не могу!
– Давай-ка, завтракать! Я тебе шанежки6, как раньше, напекла. Поди, отвык уже?
Мать открыла заслонку печи, широкой деревянной лопатой достала и сдвинула на шесток7 маленькие круглые сковородочки, в которых поднялись пышные и ароматные горячие шаньги.
Запах свежей выпечки густо наполнил комнату.
Связкой гусиных перьев она смазала их лопнувшие горбики взбитым яйцом.
Потом она переложила их в большое плоское блюдо, перенесла его на стол, и поставила туда же большую крынку с парным8 молоком.
Никита спросил:
– Ты что, уже и за молоком сходила?
– Ну, да. Только что подоили.
Они расположились на широкой некрашеной пристенной лавке за большим семейным столом, и стали есть шаньги, запивая их ещё тёплым парным молоком.
Никита отлично помнил, как лет двадцать назад они сидели за этим столом все вместе: отец, мать, два старших брата – Виктор и Юрка, и он – Никита.
С тех пор случилось много бед! Отец, Захар Васильевич, механизатор в местном сельхозпредприятии – умер лет десять назад от рака лёгких. Сказалось постоянное курение, практически с детских лет. Старший брат, Виктор, служивший тогда в патрульно-постовой службе милиции в Архангельске, через пару лет после смерти отца погиб в перестрелке с бандитами. Средний, Юрка, снабженец на заводе металлоконструкций в Вельске, вечно мотался по командировкам, пристрастился к выпивке, и уже лет шесть, как не пережил инсульта.
Их осталось двое. Мама, Людмила Петровна Горбунова, всю жизнь проработала библиотекарем в малюсеньком деревенском клубе. Одиннадцать лет, как вышла на пенсию, которую ей насчитали в сумме чуть больше десяти тысяч рублей.
Она почти потеряла слух, и ей приходится пользоваться слуховым аппаратом. Собрала за свою жизнь целый букет заболеваний.
Но до сих пор ходит с тяжёлым плугом за лошадью, когда вспахивает приусадебный участок под посадку картофеля. Потом закладывает его на зиму в погреб, там же квасит в бочонке капусту, расставляет на полках банки с помидорами и огурцами, разводит десятка полтора кур. Кроме маленькой пенсии, это и есть её пропитание.
Если не считать пятнадцать тысяч, которые вот уже лет пять ежемесячно присылает ей в поддержку Никита.
Никита в их семье – хоть, младшенький, но успешный.
Хлебобулочное изделие из пресного или дрожжевого теста
Площадка между устьем и топкой в русской печи
Сырой продукт, полученный после удоя в первые часы
