этом совершенно голой (да что уж там, временами я так себя и ощущала!), то возможно испытывала те же чувства, будто эта маска создавала две несовместимых ауры вокруг меня – одновременно обнажая, раскрывая, раскрепощая и защищая самым непробивным панцирем сверхзакалённой стали. Мало того, я уже практически не боялась предстоящего посещения клуба и того, что там могло меня ожидать. Не имеет значения, какие цели ты преследовал и зачем туда вез. Я была более чем уверена, что как раз благодаря тебе, мне совершенно нечего бояться.
Твой лимузин стоял напротив входа гостиницы, заняв самую удобную стратегическую позицию, и не важно сколько времени преграждая прямой подъезд для других автомобилей. Комфорт и удобство клиентов отеля тебя явно не волновало. Привилегия президентского уровня? Не хватает разве что охранного эскорта на полицейских байках и бронированных федеральных авто. Хотя это было бы уже перебором даже для тебя.
Слабость в коленках стынущим жидким азотом все-таки ударила по ногам до самых кончиков пальцев и прошлась вверх по позвоночнику до затылка обмораживающей акупунктурой. Бля**ь! Теперь я снова волнуюсь из-за накатившего страха или из-за тебя… из-за осознания, что ты ждешь меня и быть может как раз наблюдаешь, как я пытаюсь заставить себя сойти с места, делая все возможное и невозможное, чтобы не дай бог не споткнуться на ровном месте и не рухнуть постыдно на глазах у десятков прохожих лицом в асфальт. Это не честно! ТЫ должен был встречать меня у входа и помогать мне садиться в машину! А не демонстративно ждать, как… какую-то оплаченную тобой шлюху!
Ну же, Эллис, это совсем не сложно. Всего несколько шажков до заветной цели… вот только цель это не моя!
Дежурный швейцар открыл и придержал передо мной дверцу лимузина, как раз за несколько футов до моего более-менее ровного приближения. Подал руку, помогая сесть в пассажирский салон экстра-люкс высшего класса. Казалось, часть этого рейда смазалась с памяти грубым росчерком широкой малярной кисти, пока я не увидела тебя на задних сиденьях мягких кожаных кресел, полубоком к противоположной закрытой дверце, в расслабленной вальяжной позе скучающего одижания, потомственного аристократа – лицом к открытому проему (одна рука на бедре, другая на приподнятом подлокотнике). И, да, ты смотрел именно на меня! Как я забиралась в салон и не совсем уверенно (как и далеко не изящно) усаживалась во второе кресло в одном футе от тебя, старательно избегая прямого зрительного контакта с твоими глазами.
Тусклое (из-за определенного расположения светильников и максимально приближенного к натуральному) освещение мягкой невесомой органзой соприкасалось с поверхностями предметов внутреннего интерьера салона и фигурой Дэниэла Мэндэлла-младшего. Прозрачная "дымка" рассеивающегося света скользила или резко обрывалась в глубоких рельефных тенях, создавая тот самый эффект игры между цветом и теневыми рефлексами, который мог или усилить объем окружающих вещей или слить их в одну бесцельную плоскость.
