взгляда в мою трещащую по швам немощную зрительную блокировку. – И не мне тебе рассказывать, что ты с собой творишь! Это даже не мазохизм в чистом виде, нет… Ты же добровольно себя в ней топишь, делаешь все возможное, чтобы она тебя и дальше убивала. Цепляешься за нее с такой неуемной жадностью, будто в этом весь смысл тебя самого. Дэн, твою, мать… если будешь хвататься голыми руками за оголенный провод, он же тебя на хрен и попросту прикончит! С помощью каких ассоциаций я должен тебе это объяснить? Или ты и без меня все прекрасно знаешь? Хотя, кому, как не тебе этого не знать?
– Бл**ь, Алекс… а по-твоему, какого хера я сижу в этом подвале? Я здесь именно из-за этого… из-за неё! – голос все-таки срывается, или надламывается, не выдерживая нагрузки внутреннего перенапряжения. Да, она уже бежит по моим венам, режет изнутри раскаленными осколками, и я ни черта не делаю, чтобы ее хоть как-то остановить. Лишь сильнее сжимая пальцы в волосах у самых корней, на грани подступающей асфиксии – тугой петли из колючей проволоки, затягивающей свое лассо в расцарапанной глотке изнутри. Дрожь усиливается, с раскручивающимся желанием растворится в этой боли… позволить тебе сделать это снова… Осознать в который раз, что ты все еще во мне! Закричать от твоих разрубающих клинков или расхохотаться от безумного счастья… Дай, еще несколько минут… пожалуйста… несколько ничтожных часов… последних дней…
– Прости, что не смог сделать это сам, но я… действительно не могу! Не знаю как!
– По-твоему я знаю? Или думаешь, существует какой-то способ выбить это из тебя физически? Дэн, я не психотерапевт! И даже если бы и был им… Без желания пациента избавиться от своей болезни до конца, не надеясь на возможные остатки каких-то рудиментарных фрагментов – это равносильно сливать чистую воду в сухой песок! Дэн, я тебя спрошу только раз! Ты хочешь от этого избавиться? Ты хочешь избавиться от привязанности к этой девушке? Ты на самом деле хочешь излечиться до конца… от НЕЕ?
Господи… кажется он вогнал свой взгляд не только в мои глаза. Я уже сам не понимаю, что передавило мне горло, легкие и сердце одним резким стягивающим захватом – бескомпромиссный взгляд Лекса или же… её ледяные пальцы.
Мне страшно? Бл**ь… почему сейчас? Почему, еб**ь вашу мать, именно сейчас?!
– Я очень хочу тебе помочь… – мне показалось, или голос Алекса слегка смягчился?
Он что-то увидел в моих глазах? Задрожавшую пелену сдерживаемых изо всех возможных сил слез?
– Я хочу это сделать, как никто другой, Дэн! Особенно сейчас, когда тебе это необходимо как никогда. Но, увы… физическая боль – не всегда залог дисциплины и подчинения внутренних демонов. Да, ею можно выработать определенные рефлексы, вполне даже реально загнать с ее помощью часть бесов в клетку под бдительный контроль, но… – впервые, Рейнольдз отводит глаза в сторону, сдержанно поджимая губы и сжимая челюсти до визуального вздутия желваков на широких скулах.
Может сорвался? Не в состоянии смотреть на меня? Я бы, наверное, тоже не
