И я тоже. И вообще. Забудь об этом. Не было никакой куры. Поняла?
– Поняла. – Фрося немного помрачнела, но потом, немного подумав, решила – а что? Бабушка права. Нечего отпускать курей по всей деревне. Что им тут, пастбище, чтоб они паслись в чужих огородах? А может, она вообще из Орловска прибежала, так что нам теперь, ее в город везти прикажете? На опознание? Чья это кура? А?! Нарооод! Вот, у нее тут крылышко черненькое, а на гребешке два белых пятнышка! Ну! Ты смотри, никто не признается. Спасибо, вам, народ честнОй! Тогда, извиняйте, мы ее к себе забираем. На суп. Так что, в пузе-то она гораздо приятнее, чем в чужом огороде. Даааа, вот бы еще Господь Бог нам так же подфартил! Фрося мелко перекрестилась и глаза ее стали закрываться. Бабушка уже давно сыто похрапывала.
Следующие три дня Лукерья была тише воды и ниже травы. Все прислушивалась – а не судачат ли люди по поводу пропажи курицы. Не выдержала, специально вышла из дому и прошла по дворам. Заглянула и к Мальчуковым, отцу Евгении, Кириллу и матери Анастасии. Зная нелюдимый характер бабки Лукерьи, те немного удивились, но, однако, приветливо встретили, посадили пить чай с бубликами (Кирилл только что вернулся с городского базара). Посидели рядком, чинно поговорили. Лукерья все выспрашивала Кирилла, как жизнь, что нового у них, да в городе. Странно, никогда ее это не интересовало, а тут ишь ты, принесло за сплетнями. Да все, вроде бы чин чином, никаких происшествий. Анастасия слыла женщиной, как бы это попонятливее сказать, открытой к диалогу, что ли. Да нет, не то. Просто была местной сплетницей. Вот. Тут же выдала, как из пулемета все деревенские новости. Кто с кем встречается, кто женился, кто разошелся, у кого какой прыщ вскочил и на каком месте. Ничего не укрылось от ее зоркого глаза и бдительного уха. Но про курицу – ни слова. Поняв, что остановить Анастасию просто так не удастся, Лукерья, сославшись на то, что скоро придет из школы внучка и нужно ее кормить, собралась уходить. Кстати, а вы чем Евгешу потчевать-то будете? Как чем? А вот рыбка, Кирилл еще с вечера наловил, каша вот пшенная. Да и будет с нас.
– А вот я что-то курятины захотела, – мечтательно выдала Лукерья.
– Дак мы курочку третьего дня зарезали. Я ее в духовке со сметаной… Вкуснятина!
– Наверное, и нам надо курей завести – задумалась Лукерья. – У вас вот их сколько?
– Так вчерась считала. Вроде 12. Хотя, было 13. Одна, видать, спряталась где-то. А может, неправильно посчитала? Да куда она денется? У них вон какой загон. И сарай. Даже захочешь – не улетишь. Ты вот что, Лукерья. Если вдруг захочешь развести курей, я тебе дам парочку на развод. Недорого возьму.
– Благодарствуйте, хозяева! – Лукерья поклонилась и вышла из хаты.
Ишь ты, продам! Недорого! Я у тебя скоро всех отберу – не спрошу! – Лукерья была расстроена и даже разгневана. Что ж это меня гложет? Аааа, понятно. Зависть. Ну да, у них все есть, а у нас с Фросенькой шаром покати. У нее мужик в доме, а у нас мыши одни! Как тут не расстроишься? Одним все, а другим кукиш! Несправедливо это.
С этими мыслями дошла она до дома и, чтоб не лезли они, треклятые, в седую голову, занялась хозяйством.
Два долгих дня думала Лукерья,
