что он попал в весьма неприятную ситуацию. И к вчерашним девушкам я не имею никакого отношения. Шумно втянул носом воздух, зажмурился и потер лоб.
– Извините, Кира. Прошу меня простить за бестактность. Я неважно себя чувствую.
– Выпейте кофе, остынет, – подсказала я. – Я могу идти?
– Идите. В кабинет к Евгению Васильевичу.
– Хорошо, – пожала плечами и направилась выполнять поручение. Мне как раз осталось разобрать совсем немного вещей.
Уже практически вышла в приемную, когда Воронцов окликнул меня снова. Остановилась и обернулась в ожидании. Неужели решился?
– Да, Кирилл Романович?
– При всем моем уважении, Кира, я не желаю знать подробности вашей интимной жизни и попрошу воздержаться от ее обсуждения в моем присутствии.
Не удержала улыбку, нагло скользнувшую по губам. Так и знала! Почему–то страх сменился игривым предвкушением. Ну разве ли не забавно? Безмятежно спал столько времени и подошел как раз в тот момент, когда я беседовала со Светой!
– Я не обсуждала свою.., – замялась, – интимную жизнь.
– Кира, сколько вам лет?
Заметила, что Воронцов – любитель задавать неудобные вопросы. Нет, а какой адекватный мужчина спросит женщину о ее возрасте? И все–таки мне стало интересно, к чему клонит начальник. Да и в личном деле он посмотрит без особых сложностей. Хранить столь стратегически важные сведения в тайне нет смысла.
– Двадцать два.
Судя по расширившимся глазам, для Воронцова это стало новостью. А сколько он думал?
– Я не хотел говорить то, что собираюсь. Но учитывая ваш возраст… Вы еще очень молоды, Кира. Мне нравится, как вы работаете, и потому промолчать я не могу несмотря на некоторую специфичность данной темы. Подумайте, к чему вы придете. Молодой девушке не стоит вести себя подобным образом. Вы можете сломать себе всю жизнь, если, – Воронцов как–то нервно усмехнулся, – будете настолько бездумно относиться к партнерам. Кроме того, следует ограничивать их порывы. Если вам дорого ваше здоровье, конечно.
Боже мой… Неужели он правда говорит это? Смущение накрыло с головой. Захотелось закрыть руками пылающее лицо, но чертов поднос мешается. Если честно, я и представить не могла, что Кирилл Романович пустится в наставления. Не видела я его невинным барашком. Но это..?
– Кирилл Романович! – застонала я. Вот бы распустить волосы – они бы скрыли меня от всепоглощающего чувства стыда. И вроде бы я девушка взрослая, но, когда начальник отчитывает, считая тебя распущенной особой, невольно начнешь ратовать за нравственность.
Мольба в голосе сыграла со мной злую шутку – Воронцов вдруг вздрогнул и резко встал. Сжал ладони в кулаки и принялся мерить кабинет шагами.
– Кира. Я говорю серьезные вещи.
– Вы сами мне только что сказали, что не желаете слушать ничего о моей личной жизни, – я специально заменила слово. Какая, к черту, интимная жизнь? Вот бы Мишка посмеялся, если бы мог понимать человеческую речь.
– Сказал, –
