край лёгкого одеяла.
– Я не могу в такую жару чем-нибудь накрываться, – говорит Маша.
– А я не могу не накрываться. Неуютно мне.
– Ты плохо себя чувствуешь? У тебя болит где-то?
– И так век короткий, а тут ещё травят нас.
– Тебе не страшно знать и говорить об этом вслух? Читала в интернете о лилипуте-женщине в Индии, прожившей сто один год.
– Потому что её на руках носили и делали всё за неё. – Хельга решила переменить тему разговора.
Запах гари, мелкими порциями проникающий в квартиру, с каждым днём усиливается. Гарью пахнет всё, даже пища. Квартира напоминает бункер, потому как окна завешены мокрыми простынями. Маша встаёт и выходит на лоджию. Находит номер Сергея. Долго вглядывается в цифры. но звонит отцу… Мы знаем, какова была реакция отца. Он начал собираться в Москву за дочерью.
– Может, поездом всё-таки? Билеты достали бы, – предложила Татьяна.
– Когда это будет! Ты лучше обновки примерь, а я посмотрю.
– Кому-то плохо, а я радоваться буду.
– Ты имеешь в виду мою дочь? Пошёл у неё на поводу. Надо было сразу настоять на её приезде. Хочу увидеть обновки!
Борис Николаевич заливал кипяток в термос. В дверном проёме показалась его новая женщина в новом домашнем платье. Хлопок и загадочный крой. Если сложить палантин вдвое, прострочить по бокам далеко отступая от края, чтобы там были рукава, затем сделать разрез на сгибе для головы, то будет очень похоже. Насыщенный серый хлопок, отделан розовым кантом по краю. Затем серый велюровый костюм. Курточка на замке, низ в стиле шаровар.
– А блузка?
– Мне не с чем её мерить.
– Слушай! У нас с тобой вторая ночь, а я уезжаю.
– Так надо.
– Но и ещё что-то надо. Ведь правда? – Мужчина пошёл навстречу женщине.
Собачка будет бегать по кровати в недоумении, как же ей вести себя? Но она настолько невесома, что её присутствие в кровати никто из двоих не почувствует.
И поехал Борис Николаевич в дальнюю дорогу за тысячу километров. Будет ехать и вспоминать образ новой женщины, и будут мурашки бегать у него по коже от этих воспоминаний. Дорога дальняя.
Впечатления у Бориса Николаевича от Москвы гневные. Машине не проехать, дышать нечем, ничего не видно, и смотреть невозможно – глаза режет. Добрался до квартиры дочери злой от собственного бессилия изменить что-либо. Расцеловал дочь, перетаскал сумки в машину, туда же усадил странное существо, что жило вместе с его дочерью. Даже передохнуть отказался. В таком-то смоге?! Скорее бы вывести дочь на чистый воздух. И поехали.
– Они что тут, совсем рехнулись, правительство наше? Надо вывозить детей, беременных женщин и стариков! – Подумал. – Многовато будет! Но что-то же надо делать! – продолжал негодовать Борис Николаевич.
– Не кричи, пап, и так голова болит.
– Вот-вот! Может, уже отравление началось! Где аптека? Надо купить угля активированного и выпить сразу штук пять. Ты сколько весишь? Одна
