на грани фантазии, они казались совершенно безобидными.
– Вы слышали, что сказал мистер Макги вчера? – решила прервать затянувшееся молчание Алексис, когда поняла, что созерцание влажной рубашки на спине отца Колума переходит все границы.
– Нет. – Колум поднял доску и внимательно на неё посмотрел. – Что-то приятное, надеюсь?
Он откровенно смеялся над ней, и Алексис это нравилось. Нравилось это чувство сопричастности и того, что не надо притворяться и можно говорить правду, зная, что та не шокирует.
– Он заявил, что мозг женщин слишком слаб, чтобы понять такие науки, как математика или логика. А вот правописание он считает вполне себе женским предметом, заявив, что писать письма – самое что ни на есть женское призвание.
– Разве он не прав? – хитро улыбнулся Колум, посмотрев на Алексис через плечо. Луч солнца скользнул в дом, упал на лоб преподобного отца и отразился в его ярких голубых глазах. Алексис преувеличенно небрежно пожала плечами. Ей было хорошо. Рядом с отцом Колумом ей всегда было спокойно и хорошо, возможно, потому что метущаяся душа искала покоя рядом со священником, или (об этом ей не хотелось думать) потому что он был слишком привлекательным, чтобы задумываться над тем, что и как говорить в его присутствии. Слишком много великолепных джентльменов знавала мисс Каннинг, а после и миссис Коули, чтобы теряться. Скорее, флирт настолько въелся в неё, что получался неосознанно, чем иногда приводил хозяйку в смущение.
– Прав, конечно, – притворно насупилась Алексис, отделившись от стены и подходя к Колуму. – Вот только разве может мужчина его склада ума знать, сколько на самом деле требуется женщине денег, чтобы вести хозяйство.
– Вы хотите научить местных девочек подобному? – нахмурился отец Колум.
– Нет, что вы! – со смехом воскликнула Алексис. – Я лишь хочу рассказать им, что они могут узнать немного больше, чем хочется их родителям.
– Знаете, – Колум наконец приладил доску к вбитым гвоздям и теперь отошёл в сторону, слегка прищурившись и оглядывая свои труды, – я бы на вашем месте не рисковал смущать умы местных мисс.
– Вы излишне суровы! – покачала головой Алексис, но продолжать спор не стала. Она уже успела понять, что на Юге к женскому образованию относились гораздо проще, чем в остальных штатах. Что не уставало удивлять, особенно после стольких разговоров о свободе от аболиционистов, которые Алексис слышала в гостиной янки, у которого работала после войны.
– Само то, что дети будут ходить в школу, – победа. Стоит порадоваться ей и не пытаться перешагнуть через голову.
– Не верится, что занятия наконец начнутся, – сказала Алексис спустя час, когда все столы и лавки заняли свои места, и помещение наконец приобрело вид класса. – Я иногда забываю цель своего приезда.
– Думаю, скоро вы будете мечтать о каникулах, – улыбнулся
