а также слева и справа? Почему эти трудолюбивые люди до сих пор не валят лес, не копают каналы, не шьют телогрейки наконец? Почему они вообще не на работе? Где блядь Сталин? Зачем уморили Андропова, суки? А? Я вас спрашиваю.
Звукоизоляция в нашем доме не сказать чтобы совсем негодная, бывает и похуже, но слова в сериалах по телевизору разобрать через стенку можно.
Я обычно ложусь спать часа в четыре ночи, так что все хорошо слышу. Я понял Страшное: мои соседи – они не Люди. Они может быть Роботы. Или Инопланетяне засланные.
Они НИКОГДА НЕ ЕБУТСЯ. Они никогда не ругаются. Они вообще не разговаривают. Телевизор у них разговаривает, а сами они нет. Они не ходят ночью поссать. Или ходят, но за собой не смывают, что за такими трудолюбивыми соседями даже смешно заподозрить.
Я думаю, что ровно в десять часов вечера они просто застывают неподвижно с дрелями и закаточными ключами в руках и так стоят до восьми часов утра, когда они снова оживают и продолжают дальше сверлить, строгать, греметь крышками и гудеть пылесосом.
Я ни разу не видел, чтобы они выносили мусор в мусоропровод. Куда они девают стружки? Я знаю: они их едят. Они состругают весь паркет на стружки, а потом новый укладывают. А огурцы закатывают для отвода глаз, на случай, если Милиция придет их проверить.
Я иногда езжу с ними в лифте или просто на площадке встречаю – нормальные вроде люди, но так ведь не определишь. Нужно к ним подослать специального человека, будто бы доктор пришел прививки делать. И взять у них кровь на анализ. А там, может, и крови никакой нет: один солидол или кислота ртутно-гафниевая.
Кстати, пошел третий год, как я живу в Петербурге.
До сих пор не знаю толком, ненавижу я этот тяжелый отсыревший город, или все-таки это единственное место, в котором я могу жить. Я приехал в него осенью и живу в нем осенью. Когда тут вдруг появляется солнце, он становится похож на старуху, накрашенную кондукторской помадой.
Здесь нужно сочинять Идиотъ, преступление и наказание, в конце обязательно писать, что скучно жить на этом свете, господа.
Я езжу по нему сверху, только когда пьяный. Два раза через Неву и один раз через Чорную речку. Почему-то страшно люблю Неву, даже зимой, когда на ней валяются кокакольные бутылки.
Если бы я вдруг стал красивый и богатый, как писатель Акунин, я купил бы квартиру на Фонтанке, с эркером, я там уже себе присмотрел. Пил бы в эркере коньяк, потом гулял бы в длинном пальто, заложив руки за спину.
Кони на Аничковом мосту так себе, правда. Попса. Я бы ходил в другую сторону, на чижика-пыжика пепел стряхивать.
Совершенно не понимаю, зачем нужно рыться в чьей-то аське например.
Вот например я. Положа руку на сердце, не скажу, что у меня огромные Моральные Устои. Или что такой уж я Порядочный. Тем не менее я никогда не читаю забытых перед зеркалом бумажек, и, если Любимая Женщина просит принести сигареты из сумочки, я всегда приношу всю сумочку целиком,
