комната уже пропиталась запахом выжженной земли и сигарет без фильтра. Я открыла зарешеченное окно, выходящее на пожарную лестницу, и высунула голову.
– Курение убивает, – сказала я.
София сделала последнюю затяжку и затоптала окурок каблуком.
– Очень смешно.
Она вошла в мою комнату и, как всегда, стала обследовать ее, словно грабитель или полицейский. Провела пальцем по корешкам книг, сделала глоток кофе из моей чашки. Потом подошла к комоду и стала перебирать и рассматривать по очереди все, что на нем было. Блеск для губ «Доктор Пеппер». Цветущие синие гибискусы. Розетку, которую мама сделала из того грязного шелкового платья, в котором я вернулась из Сопределья. Не знаю, куда она девала остальной шелк.
– Не спится?
Я покачала головой, хоть София и не могла этого видеть. У нее всегда было обыкновение появляться в тот момент, когда у меня беспокойно на душе. А может, она появлялась и тогда, когда все было в порядке, только я не просыпалась.
– Итак, – сказала она, разглядывая себя в зеркале, прикрученном к дверце моего шкафа. – Ты сбежала.
– Да иди ты, – огрызнулась я и уткнулась лицом в подушку. Почувствовала, как кровать просела, когда София опустилась рядом со мной и стала тыкать мне пальцем между лопаток, пока я не подняла голову.
– Да я не собираюсь тебя ругать, честно. Просто хочу знать почему.
Почему я сбежала? Что я почувствовала, когда снова увидела его и вспомнила, каково мне было там, в сказке, где мы были неразрывно связаны друг с другом? Конечно, отвращение, конечно, страх – куда без этого. И злость тоже. Но было и еще кое-что: какое-то болезненное любопытство. Если бы я могла, я бы отключила вообще все чувства, а уж этого тем более чувствовать не хотела.
– Я его убила, – сказала я в потолок. – Я уже сто раз его убивала. Ты бы не сбежала на моем месте?
Она молча смотрела на меня до тех пор, пока я не подняла на нее взгляд. Ее глаза были как две далекие планеты.
– Ты убила его, потому что он заслужил смерть. И здесь уже успел заслужить, могу поспорить.
Я вглядывалась в ее лицо, и в голове шевелилась жуткая, щекочущая мысль.
– Соф… ты же понимаешь, что здесь это навсегда? Умер – значит, умер.
– Конечно, знаю, – проговорила она с неожиданной злостью. – Алиса, почему ты пришла именно сегодня? Именно в этот день, ни раньше ни позже?
– То есть? А чем этот день такой особенный?
Она не ответила.
– Это ты у Дафны спроси, почему сегодня. Это она меня туда затащила.
– Затащила? А ты кричала и отбивалась, да?
– А это еще к чему?
– Хватит делать вид, что у тебя нет выбора, вот к чему. – Голос у нее был жестким. – Из нас всех ты единственная делаешь вид. Или ты с нами, или нет. Так вот. То, что ты вернулась сегодня, означает, что ты сделала выбор?
– Господи ты
