ли то далекое открытие благом для человека или злом, бессмысленно. Безусловно, это дало мощный толчок к развитию цивилизации и расселению людей по всей планете – ведь без огня люди так и остались бы на экваторе и в тропиках, где всегда можно найти плоды деревьев, которые можно съесть без всякого приготовления. Но человеческая история сложилась иначе, и сейчас мы достигли того, чего достигли.
Сейчас в мире нет ни одного народа или племени, которое жило бы полностью без пищи, приготовленной на огне. Даже знаменитый народ хунза, к которому так часто апеллируют в литературе по сыроедению, на самом деле все же использует в питании термически обработанную пищу и даже мясо, хотя основной рацион этого народа составляют именно сырые продукты, особенно свежие и сушеные абрикосы. И именно поэтому продолжительность жизни и уровень здоровья в этой удаленной пакистанской долине действительно очень высоки.
Очень часто в книгах по сыроедению и на сайтах переход к живому питанию подается как возвращение к истокам, к естественному для человека образу жизни. Это правда – когда-то, в очень-очень далекие времена, наши предки были собирателями-сыроедами. На самой заре человечества. Приводить же в пример, которому нужно следовать нам с вами, человекообразных обезьян, наших ближайших генетических родственников, не совсем корректно. Да, гориллы, шимпанзе и орангутанги – сыроеды, с этим никто не спорит. Даже по большей части вегетарианцы, хотя ученые отмечают, что при случае эти обезьяны не брезгуют насекомыми, яйцами и даже мелкими животными. Когда я, прочитав одну популярную статью по сыроедению, сказала своему слишком скептично настроенному другу: «Вот посмотри, гориллы и шимпанзе едят только сырое, значит, человек тоже должен стать сыроедом», он мне абсолютно резонно ответил: «Ну, тогда, по логике, мы все должны вернуться в естественную для человека среду обитания, в леса и саванны Африки, отказавшись от проживания в несвойственных для нас регионах, где не можем обеспечить себя доступным живым питанием. Проблема только, что на всех нас тропических лесов не хватит, и далеко не все захотят переезжать».
Да, обезьяны не варят и не жарят, ведут здоровый образ жизни – но они так и остались обезьянами, и в человека превращаться не торопятся. Так же, впрочем, как и мы вряд ли хотим становиться обезьянами. Но мы стремимся стать совершеннее, выйти из порочного круга болезней и быть здоровыми. И именно в этом стремлении – истинный стимул перехода к живому питанию. Не потому, что так было когда-то, а потому, что так должно стать. Потому, что мы достигли предела, когда наш организм оказался уже не в силах справляться с потоком ядов, поступающих в него с изуродованной в процессе приготовления пищей, в которой разрушаются столь нужные нам полезные вещества, особенно витамины, и в то же время появляются токсины, которые нам совсем не нужны.
Мы аргументируем сопротивление сыроедению тем, что питание термически обработанной пищей освящено традицией, что за многие тысячелетия люди питались так, и при этом
