сгорает быстрей быстрого. Нет, не фитиль – запальный шнур бомбы. Взрыв, и осколки секут все вокруг. Или, сумей я сдержаться, превращают мою печень в паштет.
– Куда ты меня ведешь, Папа?
– Жениться!
– Папа, оставь свои глупости. Мы давно прошли мимо дома твоей дочери. Ты хочешь выпить? Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? Я же вижу, что ты трезв…
Карлик остановился. Над головой антиса с веток дерева, неизвестного Тумидусу, свисали гроздья цветов, похожих на мелкие тигровые лилии. Шесть лепестков темно-кирпичного цвета, испещренных черными крапинками. Упругий глянец тычинок. От волн аромата головная боль усилилась, стала невыносимой – и вдруг исчезла. Папа Лусэро взмахнул тростью, желая сшибить ближайшую гроздь, и промахнулся. Еще один взмах; еще один промах.
– Коснись цветка! – властно потребовал слепец.
Тумидус протянул руку. На ощупь цветы были неприятны – влажные, скользкие. Он едва успел отдернуть пальцы: третий удар тросточки, и благоухающая гроздь упала под ноги полковнику. Тумидус не удивился. Он привык к странностям Папы Лусэро.
– Ты идешь в гости, – сказал Папа.
– К тебе?
– Ко мне. Ты еще не забыл, где я живу?
Полковник вздохнул: из огня да в полымя.
– Я сделаю тебе татуировку, – предложил Папа. – Красивую.
– Нет!
– Почему?
– Я не люблю татуировки.
– Ну и дурак. У тебя столько пустого места, – карлик хлопнул себя по макушке, намекая то ли на голову Тумидуса, бритую наголо, то ли на беспросветную тупость полковника. – Идем, чего встал!
– Бвана! Белый бвана!
– Он даст нам денег!
– Кучу денег!
– Он откроет нам счет в банке!
– Нет, он принес наличные!
– Наличные!
– Давай, бвана! Скорее давай!
У Папы Лусэро было много жен. У жен были луженые глотки. У Папы Лусэро было много детей. Дети визжали, как недорезанные поросята. Этот хор слышали на небесах.
– Деньги!
– Бвана принес их нам!
К Тумидусу тянулись руки: в браслетах, в цыпках. Младшие жены целовали пыль у ног полковника. Старшие без церемоний лезли в карманы. Дети копировали поведение матерей.
– Цыц! – скомандовал Папа Лусэро. – Назад, дерьма кусок!
– Бвана даст нам денег!
– Ты не даешь, а бвана добрый!
Карлик хмыкнул:
– Бвана не даст вам ни гроша. Слышали, толстозадые?
– Почему?!
– Бвана жадный.
– Добрый!
– Жадный, говорю. Хуже меня.
– Не бывает!
– Бвана за грош удавится. Кыш с дороги…
Щедро одаряя семью зуботычинами и оплеухами, Папа Лусэро зашагал к
