style="font-size:15px;"> Страдания его подходили к концу; душа отлетала, соединяясь с великой спиралью времени, устремленной в будущее. В жесте запоздалого раскаяния Кай протянул руки к испещренному пятнами лбу, тщетно пытаясь вспомнить древние слова молитвы, долженствующие облегчить переход в иной мир. Огромные темные глаза наполнились влагой, будто кирин ронял слезы. Исполинская голова коснулась земли и замерла.
На глазах у Кая морок отвратительной злобы, изуродовавшей плоть и разум сверхъестественного существа, отступал, словно ночной кошмар, тающий с пробуждением души к новой, неведомой жизни. Кай оглядел себя – ожоги от отравленной крови исчезали, ее потеки на коже и одежде меняли цвет с черного, как деготь, на сияющий золотом ярко-алый. То же магическое свечение исходило от гривы кирина; грязная масса свалявшихся, похожих на черви колтунов превращалась в воротник густого золотистого меха.
С усилием заставив тело двигаться, Кай добрался до рукояти вонзенной в шею кирина катаны. Ухватившись обеими руками, он осторожно вытащил клинок и только тут ощутил у себя за спиной чье-то присутствие – присутствие человека, который видел все происшедшее от начала до конца.
Кай обернулся. Взгляд Ясуно упал сперва на свой меч в чужих руках, потом метнулся выше. Глаза его горели гневом и унижением. Дрожащим от ненависти голосом самурай проговорил:
– Лучше бы мне погибнуть от рогов этой твари, чем быть обязанным жизнью грязному полукровке.
Кай слепо уставился на катану. Слова медленно доходили до его сознания. Потом, по-прежнему не поднимая глаз, он низко поклонился и протянул меч Ясуно.
– Это не моя заслуга, – произнес он со странным чувством, превращая традиционную формулу скромности в обещание молчать.
Ясуно выхватил катану так, будто спасал из чужих рук собственную душу.
Сквозь заросли послышался звук копыт. Подъехавшие охотники окружили тело убитого кирина и двух человек рядом с ним. Взгляды, едва скользнув по Каю, хоть тот от боли не смог даже положенным образом преклонить колени, надолго задерживались на кирине и наконец сосредоточились на Ясуно с окровавленным мечом.
В круг въехал князь Асано, и у Кая от облегчения закружилась голова – господин был жив и невредим. Как и другие, переведя глаза с трупа существа на Ясуно, князь решил, что это и есть герой. С мрачноватой улыбкой истинного воина он пошутил:
– Тебе его и тащить, Ясуно.
Все остальные разразились громким смехом, в котором звучали облегчение и торжество победы, – все, кроме самого Ясуно. Если бы не низкий поклон, в котором он надолго застыл перед господином, каждый бы увидел, что на его лице нет и тени радости.
– Ако в долгу у тебя, – уже серьезно проговорил князь, отвечая самураю признательным кивком. Его лицо отражало то же восхищение и радость, что и лица прочих охотников. – Теперь мы, наконец, сможем без страха ждать приезда сёгуна.
Приезд
