вместе, и он не замечал её присутствия. А когда перестала ездить – заметил. Отсутствие её… Она была нужна ему рядом!.. Чтобы вместе пить кофе. Смеяться. Чтобы доставать его своими шутками… Чтобы негромко разговаривать с ней, перебирая яркие бусины прошлого или заглядывая внутрь себя… Чтобы просыпаться по утрам от её осторожных и ласковых прикосновений… Чтобы иногда ссориться, а потом с облегчением – мириться… И жить, стараясь потревожить возвращенный мир или просто наслаждаясь им…
Разумеется, никакой речи об интернате больше не было. И супруга осталась с сыном. Сыновьями.
Она встречала его всегда радостно. Ясно, скучает… А толком поговорить об их жизни без него – не хватало времени. Никогда его не хватало Борису. Почему так? И ради чего он тогда живёт? С чемоданом подмышкой…
Борис маялся от тоски. Не так, чтобы совсем – вроде и некогда было, маяться-то. Тоска точила его изнутри, как надоедливый жук-короед. В тишине ночи – было слышно её унылую ноту. Днём она затихала за мыслями. Но и мысли очень часто обращались к своей семье.
А сын взрослел. Борис был рад, а вместе с тем – боялся этого. Да ладно с ней, с его независимостью, вот только пообщаться с ним уже не получается. Видеть, как он растёт – не получается. Делить его радости – редко. Поддержать в неудачах – почти никогда. Почему?
Славка так и остался для Бориса загадкой. Лишь в свой летний двухнедельный отпуск он смог получше познакомиться с малышом. А тот – привязаться к Борису… Обычный мальчишка, в целом – доверчивый и спокойный. Хотя, по его рассказам, он и жил несколько месяцев бездомной жизнью. Такая жизнь, безусловно, накладывала свой отпечаток на его характер: где-то очень самостоятельный, где-то удивительно покладистый, где-то – серьёзный, где-то – тревожный. И ещё, Славка совсем не умел играть. Хотя… Кто сейчас играет-то? Кроме как в компьютерные игрушки…
Что делать? Вечный глупый вопрос. Риторический. Практически любой глагол подходит ответом под него. Тогда лучше конкретнее: что делать, ему, Борису, в сложившейся ситуации? С ответами не легче…
Он мог разорвать контракт, и устроиться на работу в своем городе. Нет, не мог! Потому что тех копеек с натяжкой хватало несколько лет назад на их троих. На четверых не хватит никак.
Он мог продать квартиру и переехать в Москву. Как делают многие. Теоретически – мог. А практически – нет… Потому что цена их трехкомнатной квартиры – третья часть такой же на окраине столицы. Хорошо, если третья… Но где взять остальные – то части? Жить в кредит? Ютиться в однушке? Ещё не легче…
Он мог переехать за границу. Контракт расторгать там никто не собирался: Бориса ценили. Жилье найти – не проблема, квартиру давали служебную, а домик стоил примерно столько же, сколько трёшка в Москве. Так то домик! Мечта о нём согревала Бориса. Она появилась у него ещё очень давно, слабым намёком отметилась в студенческие годы, и разрослась, когда Борис с Ольгой поженились. Они тогда жили с родителями Ольги… Недолго, правда. Потом они ушли, оставив им маленькую хрущёвку и скромный завет любить друг друга… Потом появился Антон. А Бориса
