style="font-size:15px;"> Боюсь обидеть школьницу О., но мне кажется, что это «сочинение» – мистификация; на самом деле это эссе, написанное с некоторой иронией журналисткой, этакий призыв к ученым, чтобы они помогли обывателям разобраться с этой проблемой.
2
Это касается и альтруизма/эгоизма, о чем я писал в предыдущей книге. См.: Ильин Е. П. Психология помощи. СПб.: Питер, 2013.
3
Гравюра «Зависть», выполненная неизвестным мастером из региона Констанца ок. 1480–1490 гг. См.: Delter H.-G. Die Kunst der Intrige. Hamburg, 1966. S. 14.
4
В истории смерти Моцарта много загадочного, но до сих пор в качестве первой всерьез рассматривается версия, озвученная А. С. Пушкиным. «Когда защитники итальянского композитора Антонио Сальери (1750–1825) утверждают, что у него “было все, а у Моцарта – ничего” и поэтому он не мог завидовать Моцарту, они лукавят. Да, Сальери имел надежный заработок, а после ухода с придворной службы его ждала хорошая пенсия. У Моцарта действительно ничего не было, ничего, кроме… гения. Однако уходил он из жизни не только в самый плодотворный в плане творчества год, но и в год, переломный для судьбы его и семьи, – он получил декрет о зачислении на должность, дающую материальную независимость и возможность спокойно творить. Одновременно из Амстердама и Венгрии пришли значительные, рассчитанные на долгое время заказы и договоры на новые сочинения.
Вполне возможной кажется в таком контексте фраза, произносимая Сальери в новелле Густава Николаи (1825): “Да, жалко, что от нас ушел такой гений. Но вообще-то музыкантам повезло. Проживи он еще, никто не пожаловал бы всем нам и куска хлеба за наши сочинения”.
Именно чувство зависти могло толкнуть на преступление Сальери. Известно, что чужие творческие удачи вызывали у него глубокое раздражение и стремление противодействия. Достаточно упомянуть письмо Людвига ван Бетховена от января 1809 г., в котором он жалуется издателю на происки врагов, “из которых первым является господин Сальери”. Биографы Франца Шуберта описывают интригу Сальери, предпринятую им с целью помешать гениальному «королю песен» получить всего-навсего место скромного учителя музыки в далеком Лайбахе.
Советский музыковед Игорь Бэлза (в 1947 г.) спросил у австрийского композитора Йозефа Маркса, действительно ли Сальери совершил злодейство. Ответ был мгновенным, без колебаний: “А кто же из старых венцев сомневается в этом?” По словам Маркса, его друг, историк музыки Гвидо Адлер (1885–1941), при изучении церковной музыки обнаружил в одном венском архиве запись исповеди Сальери от 1823 г., содержащую признание в совершении этого чудовищного преступления, с приведением подробных и убедительных деталей, где и при каких обстоятельствах давался яд композитору. Церковные власти не могли пойти на нарушение тайны исповеди и не дали согласия на предание этого документа гласности.
Сальери, мучимый раскаянием, пытался совершить самоубийство: он перерезал себе бритвой горло, но остался жив. По этому поводу остались подтверждающие записи в “разговорных тетрадях” Бетховена за 1823 г. Есть и другие упоминания о содержании исповеди Сальери и неудавшемся
