Я виновата перед тобой, не сказала о своем замужестве.
– Ладно, – произнес я безучастным тоном, давая понять, что не очень-то рад нашей встрече. – Извинения принимаются.
Зоя, опустив глаза, продолжала, чувствовалось, каждое слово дается ей с трудом:
– Глупо было, конечно, с моей стороны скрывать это, но ты мне понравился, и я очень хотела с тобой повидаться, однако боялась, что, узнав о моем замужестве, ты откажешься от встречи.
– И правильно подумала, – признал я правоту рассуждений моей гостьи. – Зачем мне проблемы с твоим мужем? И вообще, разве он заслужил, чтобы его обманывали?
– Заслужил! – с каким-то упрямством и злобой проговорила Зоя и подняла ко мне полные слез глаза. – Ты не знаешь, каков он на самом деле! Это деспот, Игорь! Он ревнует меня, держит взаперти, не дает ни с кем общаться. Он запрещает мне работать. Ты не представляешь, в каких условиях я живу. Я оторвана от мира и существую, словно птица в клетке. Он отнял у меня все: свободу, счастье, право на дружбу и любовь. И вот когда я встретила человека, которого полю… – молодая женщина, увидев мою недовольную физиономию, по поводу определения ее чувств ко мне, осеклась и поправилась: – Который мне очень понравился, он хочет отнять у меня и его. – Зоя всхлипнула и продолжила: – Мужик, что находился рядом с Володей, его брат Гена. Он ему платит, чтобы тот следил за тем, где я бываю, что делаю. Представляешь?! Этот Гена вчера проследил за мною до музея, увидел, что мы с тобою встретились, и сообщил Володе. Муж в тот момент был занят, потому не смог приехать. Появился он к тому времени, когда мы вышли из ресторана. И все это время Гена находился неподалеку от нас. Володя мне жить не дает! – истерично чуть не выкрикнула молодая женщина.
Я во все глаза смотрел на Зою. Неужели такое может быть на самом деле? Неужели в двадцать первом веке мужчина способен вести себя по отношению к женщине как пещерный человек? Какой ужас! Но судя по той боли, которая читалась в глазах молодой женщины, может. Моя гостья вдруг пересела на диван и взяла мою ладонь… и я руки не отнял.
– Игорь, я прошу, не отвергай меня. Мне так плохо, – проговорила она с тоской. – Я очень одинока в этом мире. У меня нет никого, кто мог бы посочувствовать мне, пожалеть. Мне ничего от тебя не нужно, только участия, человеческого отношения и капельку тепла. Чтобы ты видел во мне женщину, а не инструмент, удовлетворяющий похоть, красивую игрушку, которая создает антураж вокруг делового человека, каковой я и являюсь для Володи.
Я будто окаменел, сидел не в силах вымолвить ни слова. Злость, испытываемая мной к Зое, разом прошла. Появилась жалость, а где-то в глубине души стало зарождаться теплое чувство, которое стало расти и шириться и в конце концов затопило меня. Мне хотелось защитить и оградить от мужа-тирана это прекрасное создание с истерзанными сердцем и телом, напоминающее мне бабочку с хрупкими крыльями, которую может уничтожить легкое движение воздуха, не говоря уже о грубом прикосновении. Да что там оградить от мужа – от всех жестокостей мира!
Зоя между тем продолжала ронять
