Буквари и антиквары. Нелли Воскобойник

      Впервые я увидел фею, когда мне было уже за шестьдесят. Впрочем, она была не похожа на фею – толстая тетка, моего примерно возраста.

      Мы разговорились на остановке, ожидая автобуса. Ждать пришлось минут сорок. Говорить с ней было необыкновенно легко. Как в студенческие времена – текучий стеб, перемежаемый цитатами, намеками на хорошо знакомые обоим анекдоты и фильмы, которые мы смотрели сорок лет назад, быть может, в одном и том же зале. Ее звали Майей. Она попросила мой телефон, чтобы позвонить домой, – свой Майя забыла на работе. Я дал ей мобильник, она поговорила с мужем и вернула трубку.

      Черт его знает, что заставило меня через пару дней разыскать номер, против которого не было ничьего имени, и позвонить моей фее по ее домашнему телефону. Мы стали перезваниваться.

      После первого же разговора, и даже еще во время него, я начал что-то чиркать на разорванном конверте. Закончив болтать, я продолжал рассеянно двигать ручкой по бумаге и с изумлением увидел, что нарисовал кошку. И не просто кошку, а свою Эльзу. Томную голубую британку, пушистую и благосклонную ко всем на свете. В этом бы не было ничего удивительного, если бы не одно обстоятельство: я совершенно не умею рисовать.

      Когда дочь была маленькой, мне приходилось, пока жена уходила к врачу или пекла торт, рисовать по ее требованию животных. Я нисколько не затруднялся. Всякое четвероногое изображал в виде огурца, на одном конце которого был кривоватый кружочек с ушами, а на другом – метелочка хвоста. Ну и конечно четыре палочки, уходящие от огурца вниз. Если требовалась лошадь или корова – ноги снабжались копытами. Их я тщательно заштриховывал. А если это был заяц или собака, то просто так.