что я вас побеспокоил.
– Мне тоже. Но раз вы уже побеспокоили, скажу: есть кое-какие подвижки по трупу. Пришел анализ ДНК.
– И кто он? – спросил я.
– Пока не знаем.
– Мне показалось, вы говорили о подвижках.
– Да, говорила. Анализ не дал идентификации, но определил, что он, возможно, из рода навахо. Это может объяснить, почему мы не нашли его в базе данных. Если он навахо и жил в какой-нибудь резервации, то все записи о нем должны быть в базах данных по резервациям. Они не привязаны к базам США, так как Нация навахо имеет свою автономию. И не доверяет нашему правительству, каким бы странным это ни казалось. – При этих словах она захихикала.
– И как часто такое случается? – спросил я. – Даже если живешь в резервации, иногда приходится выезжать, и тогда точно попадаешь в базы.
– Может, этот парень никогда и не выезжал – ну, до тех пор.
– Надо сделать запрос, – сказал я. – В смысле, в Нацию навахо.
– Да-а, наши криминалисты уже сделали. Переслали им анализ ДНК, пальчики, скан лица. Но ответят они тогда, когда сочтут нужным. Навахо не слишком торопятся выполнять наши просьбы.
Сидящий во главе стола папа постучал ножом по бокалу и встал.
– Все, мне пора, – предупредил я. – Папа собирается произнести речь.
– Ладно. Я и так уже хотела отключиться, – сказала Ванн и отключилась.
Папин спич в привычном стиле «ужин-со-спонсорами-и-все-вокруг-друзья» был, как всегда, легким, непринужденным, доверительным и в то же время касался важных государственных тем и его «пока еще не объявленной официально» сенаторской кампании. Приняли спич, как обычно, то есть на ура, ведь папа есть папа, и он еще со школы поднаторел в публичных выступлениях. Обаянию Маркуса Шейна не поддаются, наверное, только закоренелые человеконенавистники.
Однако завершилась речь несколько неожиданно. Папа упомянул «проблемы и возможности, которые закон Абрамса—Кеттеринг предлагает каждому из нас», что казалось немного неуместным, так как синдром клетки был только у Хаббарда, Шварца и у меня. Поэтому я сжульничал и просканировал лица остальных людей за столом. Пятеро из них были генеральными директорами и/или председателями правления компаний, так или иначе связанных с рынком товаров для хаденов, со штаб-квартирами здесь, в Виргинии.
Это все объясняло. А также то, почему папа особенно настаивал на моем присутствии.
Стало ясно, что так просто мне не отсидеться.
– Крис, а что вы думаете о новом законе Абрамса—Кеттеринг? – спросил гость, чей скан значился под именем Рика Уиссона, мужа Джима Бухолда, генерального директора «Лаудон фарма». Сидящий рядом Бухолд бросил на мужа свирепый взгляд, который Уиссон то ли не заметил, то ли проигнорировал, и сразу стало понятно, что их сегодняшнее возвращение домой едва ли будет приятным для обоих.
– Думаю, вы не очень удивитесь тому, что моя точка зрения на этот закон совпадает с точкой зрения моего отца, – ответил я, перекидывая мяч на папину сторону.
Само собой, папа тут же
