неуверенно начала Риэль, – когда мне было пять, я устроила пожар в нашем доме.
– Каким образом?
– Я разозлилась. У нас с матерью была ссора.
– Из-за чего?
Нелепая, ужасающе ничтожная причина. Как и прозвучавший ответ:
– Я не хотела ложиться спать. Мне хотелось сидеть с отцом и читать книгу.
– Итак, – спокойно сказал король, – вы устроили пожар.
– Это был несчастный случай. Я разозлилась, мой гнев нарастал, пока я больше не могла его сдерживать. Я выбежала на улицу, потому что это чувство очень напугало меня. Мне казалось, что внутри меня что-то горит. А потом… – она на мгновение запнулась, воспоминания словно впивались в нее когтями, – когда я обернулась, то увидела огонь, пожирающий наш дом. Только что ничего не было, а в следующее мгновение все пылало.
– И причиной этого были вы?
– Да.
– Каким образом вы это узнали?
Каким образом человек понимает, что у него есть рука и он может что-то делать ею, еще до того, как узнает о том, что внутри есть кости, мышцы, кровь?
– Я знала, потому что это выглядело и ощущалось так, как будто это сделала я, – попыталась объяснить она. – Это ощущалось так же, как ощущается мой гнев. Тот же запах, тот же вкус. Я чувствовала, что это пламя – часть меня. – Она поколебалась, но все же добавила: – Великий Магистр Белоуннон помог мне понять, что в тот момент я ощущала присутствие эмпириума. Связь между мной и огнем была обусловлена силой, которая все соединяет, и у меня есть к ней доступ.
Риэль осмелилась взглянуть на Архонта, окруженного членами Совета. Он, не мигая, смотрел на нее своими маленькими сверкающими глазками. В свете факелов его бледная кожа и гладкая лысая голова блестели.
– Твоей матери удалось спастись? – продолжал расспрашивать король.
У Риэль перехватило горло, и на мгновение она лишилась дара речи.
– Нет. Она оказалась внутри, в ловушке огня. Отец вбежал в дом и вынес ее. Она была жива, но потом…
«Произнеси это, дитя. – Голос вернулся, в нем звучало сострадание. – Скажи им. Они не могут причинить тебе вреда».
Каменные Святые смотрели на нее сверху вниз, их бесчувственные глаза были холодны и мрачны, и в таком окружении странный голос, звучавший в ее голове, не должен был ее утешить. И все же, услышав его, она внезапно успокоилась.
– Я испугалась, – продолжала она, – когда увидела свою мать. Я никогда раньше не видела ожогов. Она пронзительно кричала, а я просила ее замолчать, но она продолжала кричать, а потом… все, что я в тот момент хотела, это чтобы она перестала вопить. – Риэль говорила быстро, словно торопилась все рассказать до того, как невыносимое воспоминание о том убийственном огне полностью поглотит ее. – И она замолчала. Отец положил ее на землю и умолял, чтобы она очнулась. Но она была мертва.
По залу прошел изумленный ропот.
– И вы скрывали это убийство от нас целых тринадцать лет, –
