ком событии нет ничего неприятного или опасного, если только ты не чиновник, опаздывающий на совещание к руководителю. И надо же такому приключиться, что ботинок господина Кочерги вляпался в позорную субстанцию именно за двадцать минут до начала сакрального для любого госслужащего события. Не буду посвящать вас в технические детали борьбы Виталия Дмитриевича с результатами собачьей жизнедеятельности, отмечу лишь, что эту битву он проиграл, поэтому зашел в кабинет начальника в носках. Мужчина в носках – образ в целом комичный, а уж если речь идет о чиновнике, то тем более. Вишенкой на этом торте служила (да-да, вы не поверите!) дырка в носке.
Мэр города, Тимофей Ильич Маразов, оглядел Кочергу с головы до ног и ожидаемо уставился на отверстие в ткани, из которого смущенно выглядывала бледная плоть его помощника по связям с общественностью.
– Кочерга, здравствуй, рад, что почтил своим присутствием. Не буду врать, мы заждались. А скажи, вышел какой-то новый указ?
– Какой указ? – смущенно перетаптывался Кочерга.
– Являться на совещание к мэру города без ботинок и в носках с дырками. – Тимофей Ильич пояснил свой вопрос и, не дожидаясь реакции подчиненного, высказал иное предположение. – Или это одиночный пикет? А может, этот… как его?.. Перформанс, да? Дочь меня новому слову научила. Ну чего ты молчишь?
– Тимофей Ильич, наш дорогой Кочерга как бы намекает на свое бедственное положение и требует повышения оклада, – прогундосил заместитель мэра Матвей Петрович Арбузов, отвечавший в этом коллективе, помимо всего прочего, за юмор и другие массовые затеи.
Тимофей Ильич, отметим, тоже за словом по карманам не шарил: «А может, он дает горожанам понять, что беден и не коррумпирован, то есть работает на наш общий имидж, как и должен поступать помощник по связям с обществом». (Слово «общественность» потомственному чиновнику не нравилось, и он всегда заменял его на более понятное.)
– Произошло трагическое недоразумение. – Кочерга замялся, думая, с чего начать, и эту паузу немедленно заполнил Тимофей Ильич.
– Трагическое недоразумение, Кочерга, это то, что твои родители потрахались. А все остальное – следствие этого недоразумения. Ты долго будешь своим пальцем светить? Садись уже! Рассказывай, мы все внимание. Хоть что-то интересное в понедельник.
Получив трибуну, Кочерга начал доклад:
– Спасибо. Извините. Так вот. Перед самым входом в мэрию я наступил в собачье дерьмо…
– Это ничего, я вот, помнится, вступил в дерьмо, вот это была проблема, – не смог удержаться Арбузов.
– Матвей Петрович! – рявкнул мэр. – Кочерга, продолжай.
– Ага, спасибо. Так вот, наступил, надо сказать, так масштабно, с душой. А у меня рифленая подошва, так что полноценно отмыть не удалось, там попотеть придется. Поэтому я мог либо войти в ботинках, но, сами понимаете, – запах, либо вообще пропустить совещание, либо вот – босиком войти. А дырку на носке я не заметил… Мне жена привезет ботинки к концу совещания.
– А носки? Мы теперь волнуемся. Ты, Кочерга, можешь простудиться, тебе надует в палец. – Арбузов понял, что сегодня его день.
– Прекратить КВН! Мы всё поняли, Кочерга, спасибо тебе за заботу об атмосфере. Ладно. Давайте к делу. Мы тебя, наш босоногий друг, не просто так позвали на совещание. Назрела необходимость какой-нибудь социальной инициативы. А то мы давно ничего полезного для города родного не делали, – перешел на отеческий тон Тимофей Ильич, которого немедленно перебил не унимающийся Арбузов.
– Судя по резко растущему индексу доверия, мы и правда давно ничего не делали, предлагаю не начинать.
– Арбузов, ты сейчас у меня дошутишься. Кочерга, есть идеи? Что-нибудь простое, легкое в исполнении и всем нужное. Расстрелять Арбузова не предлагать.
Матвей Петрович не ожидал удара и пропустил. Чем ответить, он не нашелся.
– Я, Тимофей Ильич, всегда с вниманием отношусь к знакам, – таинственно начал Кочерга.
– Дорожного движения?
Кочерга как будто бы забыл про дырку в носке и преобразился в Цицерона.
– Нет, я скорее про приметы и так далее. Мне вот кажется, если я по дороге на совещание наступил в собачье дерьмо, не знак ли это провести субботник и убрать это самое дерьмо с улиц, ну или хотя бы из какого-нибудь парка. Все это заметят, а парки после зимы и правда в ужасном состоянии. К тому же это определенный жест в сторону ностальгирующих по СССР.
– Что делающих по СССР? Кочерга, ты за словами последи! – нахмурился мэр, боровшийся с различным непотребством, особенно в русском языке.
Цицерон осекся и начал оправдываться.
– Ностальгирующих. Ну, то есть тоскующих по прошлому.
Мэр вслушался и успокоился.
