понял: либо девушку мужские логические размышления вовсе не посещали, либо она точно знала, как можно подойти к идолу. Лёгкой танцующей походкой она за миг преодолела расстояние, взобралась на подножие пьедестала, чуть подпрыгнула и заветная ритуальная маска оказалась у неё в руках. Снова спрыгнув на край пропасти, она на долю секунды задержалась, видимо, захлестнуло жгучее желание пройти по тому же бревну. Но, подавив самовольство, девушка пробежала всё же по второму бревну и правильно сделала. Только успела она ступить на эту сторону, как оба кедрача рухнули в чёрную пасть ненасытной пропасти. Здесь уловки были на каждом шагу, но вроде бы красавице китаянке удалось выполнить всё без видимых усилий.
Алексей Николаевич не выдержал и сделал несколько шагов навстречу девушке. Та предупреждающе вскинула руку, но сказать ничего не успела. Из-под пола выскочило несколько рядов заострённого бамбука. Девушка, подброшенная вверх какой-то демонической силой, перекувырнулась и рухнула на возникший ниоткуда подпольный частокол. Несколько бамбуковых стержней легко пронзили её тело, рука, держащая маску, разжалась. Лик Архистратига упал с глухим деревянным стуком прямо под ноги европейцу. Тело отважной девушки ещё дёрнулось несколько раз в предсмертных конвульсиях на бамбуковых копьях и затихло.
Европеец постоял несколько минут ошарашенный. Китаянка, пронзённая бамбуковыми пиками, уже не дёргалась, значит, снимать её бесполезно да и монахи не ровен час могут сбежаться на шум прямо сюда, в центральный храм. Мужчина опустился на одно колено, подобрал маску и принялся заталкивать подарок инфернальной силы в рюкзак. Поскольку ритуальный предмет был довольно большим, то не очень-то хотел попадать в тесный брезентовый мешок.
Всё же искателю приключений удалось втиснуть маску в рюкзак. Алексей Николаевич поднялся с колен, ещё раз взглянул на ограбленного архистратига, невозмутимо взирающего со своего пьедестала, кивнул ему на прощанье и направился к выходу.
Но европеец рано радовался успешному завершению мистического происшествия. На высоком крыльце перед входом его ожидал старичок, хранитель силы, намедни выходивший к нему из-за статуи Бодхисатвы. В руках у монаха была длинная бамбуковая палка. Он опирался на неё, как на посох, не говоря ни слова и отнюдь не собираясь уступать дорогу незваному гостю.
– Оставь мешок, – наконец чуть слышно просипел он.
– Я взял только то, за чем явился, – насупился европеец и пожалел, что подевал куда-то свой увесистый тисовый посох, с которым явился в храм. – Ты мне кланялся, уступая дорогу. Сам Далай-лама прислал меня и кому как не тебе давно известно, что я – избранный. Я – тот, кого не удержать угрозами. Умей уступать, умей проигрывать и останешься жить. Жадность погубит тебя. – Ты не готов к силе и не сумеешь владеть ею, – членораздельно произнёс хранитель. – Большая сила приносит большую ответственность. Она дала мне власть, но с меня и спросят много. Отдай маску и проваливай в свою Европу. Никто
