бы то ни было – просто держись от него подальше! – уже сидя в машине, припечатывает отец, хотя до этого момент молчал, будто его не волновало, что со мной было. Косится хмуро… задумчиво, до сих пор под впечатлением моего избитого лица.
– Я ему всего лишь хотела сказать «спасибо», – поясняю мысль. – Ведь некрасиво… вот так молча сбегать. И даже не поблагодарить, – озвучиваю резонно.
– Я сам всё решу, – отрезает папа. – А ты… лучше собой займись.
Тяжко вздыхаю и отворачиваюсь к окну – ну вот и нагулялась!
Но уже дома, за грустным разговором о рухнувшем семейном деле, к нам наведывается Виктор. Я, конечно, макияжем попыталась скрыть синяки и ссадины, но Зощенко словно знает, что меня нужно рассматривать внимательно и пристально. И делает это без деликатности и такта:
– Так и знал, что мозги у тебя куриные, – толчком за подбородок оставляет меня в покое. Лицо надменное, холод в глазах:
– Идиотка ты, Варя.
– Виктор, – одёргивает его отец, но Зощенко на него переводит тяжёлый, неуважительный взгляд:
– Что? – в тоне ни капли почтения. – Она была самым чистым пятном в вашей семейке, а теперь… даже она в дерьме. Я не женюсь на шлюхе/стриптезёрше! – фыркает с презрением.
– Я не шлюха, – шокированно выдыхаю.
– Это ты другим рассказывай, но на тебя теперь ни один уважающий
себя парень не глянет. За одну ночь ты умудрилась замараться по самое… – выплёвывает едко.
– Зачем ты так говоришь? – вступается мама.
– Как? – повышает голос Виктор. Словно не он у нас в гостях, а мы у него, и пришли о чём-то умолять. – Эта дура реально крутила задом в стриптиз-клубе! Её там видели! – чеканит Зощенко. – И слухи уже по всем друзьям пробежались. На какой чёрт мне нужна ваша грязь? Нет мозгов – её проблема! Я хотел вам помочь. Был готов терпеть её холодность, но теперь… я умываю руки. И не думаю, что вообще кто-то захочет с вами связываться! Дочери спасибо скажите!
Словно обухом по голове.
Звон повисает. Перед глазами плывёт. В ногах слабость…
Как стою, так и оседаю на диван в зале, где проходит разговор.
Больше ничего не слышу.
Голоса сливаются в неразличимый гвалт… но точно отец с Виктором о чём-то яростно спорит. Мать плачет… А потом вокруг клубиться тьма.
Зощенко уходит, мать с рыданиями спешит к себе в спальню, папа прячется в свой кабинет, а я… как в воду опущенная, остаюсь у разбитого корыта!
Вот что значит, каждый наш поступок влечёт за собой последствия…
Лютый/Сергей
Возвращаюсь домой с нехорошим предчувствием. Одна часть меня надеется на чудо, другая уже знает, что девчонки в квартире нет.
И когда она оказывается пустой, всё равно зло берёт. Даже в стену кулаком ударяю.
Сердце чуть бой ускоряете, когда на кухне на столе нахожу записку.
Прочитав
