разве мы не виделись?
Борис смущенно заулыбался:
– Да я уже успел соскучиться.
Его правая рука нервно дергалась. Отец это видел, но не подал виду.
– Ладно, не хочешь – не говори. А где Петр? – прозвучал самый страшный вопрос.
– Сейчас придет. Он в магазин пошел.
– Хорошо. А я пока разогрею чего-нибудь.
Отец пошел на кухню, а Борис включил телевизор, чтобы не было слышно подозрительных звуков. Минут через пять выглянула Анастасия Петровна и махнула рукой. Пока Борис преодолевал эти несколько метров до комнаты, он испытал наивысшую точку стресса, боясь услышать страшную новость. Во рту у него пересохло, сердце бешеным маятником пыталось пробить дыру в груди. Какая участь постигла его брата?
Он увидел Петра и испытал неимоверное чувство облегчения. Как, оказывается, дорог ему братишка! Целая вечность прошла в ожидании его возвращения… Борис подошел и обнял ничего не понимающего брата.
– Ну, привет, путешественник!
– Привет. Вы все же освободили меня!
– Да, это Анастасия Петровна тебя спасла. И тише, пожалуйста, отец дома. Он ничего не должен узнать.
– И что же я не должен узнать? – входя в комнату, спросил отец.
– Пап, у нас тут небольшой секрет, ничего особенного. У нас уже могут быть небольшие секреты. Ты же понимаешь, дело взрослое.
– Ага, взрослое! Ну, ладно, взрослые тогда пошли обедать.
Он поздоровался с Настей, она ему понравилась – простая и, видно, интеллигентная девушка. Настя взяла со стола первую попавшуюся книгу и, извинившись, сказала, что ей нужно идти. Они попрощались, и Настя ушла.
– Петр, ты такой сонный. Как ты в магазин-то ходил?
Нужно было срочно спасать ситуацию, и Борис ответил за Петра:
– Пап, я думал, что он еще где-то бродит, а оказалось, он пришел и тихонько опять спать завалился.
– Все ясно. Пошли, Петруха, на кухню.
– Сейчас, пап. Ты иди, мы сейчас догоним.
Отец ушел, а брат остался.
– Ну, как ты? – спросил Борис.
– Да ничего хорошего. Ну тебя с твоими снами! Я уже не знал, что делать: мой друг проснулся, а я внутри, забыл, через какой центр выходить, и вообще не мог сориентироваться. Думал: все, застрял здесь навсегда – это единственное, что хорошо запомнилось из твоих наставлений.
– А почему ты винишь только меня? Ты же сам напросился, так ведь?
– Ну, да.
– Забыл, сколько ты меня уговаривал? Могу напомнить.
– Нет, не стоит. Не сейчас: я устал.
– Хорошо, пошли пообедаем. И веди себя адекватно, а то отец и так заподозрил что-то. Сначала умойся. И знай: ты мне очень дорог, братишка. Извини, что так вышло.
Уже за столом во время обеда отец спросил:
– Кто эта за девушка?
– Знакомая моя.
