нам лишь о душе его несчастной позаботиться. Службы заупокойные заказать на помин его души. В Москве заказать, в Суздале, в обителях святых. И здесь, конечно же, тоже заупокойную выслушать. Ты ведь не откажешься отстоять ее, матушка?
– Нет, – прошептала старуха враз осипшим голосом. – Нет, ты не посмеешь!
– Он ведь мертв, матушка, в том слово твое, – включился в разговор Басарга, сообразив, в чем дело. – Мы тебе верим, и долг наш христианский душу его вознесшуюся отпеть…
– Нет! – вскочила игуменья.
– Ты клялась, что он мертв. Значит, на нас греха не будет. Мы сии службы закажем от чистой души и с чистой совестью…
Нет для христианина большего греха, нежели заказать заупокойную службу по живому человеку. Такая служба, тянущая смертного из мира сего в мир потусторонний, иссушает душу, давит чувства, притягивает болезни и в конце концов обращает человека живого в мертвого. Сия порча многими и вовсе за колдовство черное почитается.
Конечно, грех за сей поступок на человека ложится, только если он по злому умыслу извести кого-то пытается. Коли же его в заблуждение кто-то ввел, да еще и намеренно, – отвечать на Страшном суде за гнусное чародейство придется истинному виновнику. И кому, как не игуменье, посвятившей всю себя служению Иисусу и спасению своей души, было этого не знать?
– Так что, матушка? Поминать будем – али за здравие беспокоиться? – ласково спросил Софоний, мило улыбаясь и потирая согнутым пальцем левый ус.
– Он жив, – смирившись с поражением, признала старуха. – И находится ныне в добром здравии.
– Как же так, игуменья Васса? – развел в удивлении руками Басарга. – Ты лгала столько лет! Всем! Почему, зачем?
Двери храма распахнулись, внутрь вошли Тимофей и Илья. Боярин Булданин, увидев монашку, радостно подпрыгнул, взмахнув руками:
– Она здесь?! Поймали?
– Княгиню любили все, – сказала игуменья, глядя на него. – Еще когда она супругой Василия оставалась. Много доброго она для монастыря нашего сделала. И с сестрами завсегда была милостива. Великий же князь бесплоден оказался. Где это видано, чтобы за двадцать лет супружества ни разу жена не понесла? На другой женился – так опять за четыре года ни разу! То, что Соломония в конце все же тяжелой оказалась, то есть чудо великое, милость небесная. И мальчик у нее явился крепкий, здоровый.
– И где он? Где, говори! – потребовал Басарга.
– Когда Ленка Глинская своего мальчика явила, все мы поняли, что старшему Васильевичу не жить, – ответила старуха. – Изведет его литвинка. Ради воцарения своего выкидыша изведет. Дабы невинную душу спасти, мы сына Соломонии мертвым объявили. Она ведь из рода Сабуровых, потомок мурзы Чета. Вот к татарским своим родичам, в Крым, его княгиня и отправила. Туда, куда приспешникам Ленкиным не добраться[8]. Я же здесь могилу обманную блюла. Не корысти ради – во спасение наследника стола русского. Сестре Софии, когда на смертном одре та лежала, поклялась
Об отправке старшего брата Ивана IV в Крым говорят и записи западных дипломатов, и народные предания, нарекающие спасшегося царевича Кудеяром.
