было проявлено много, но доска все равно оказалась на двадцать сантиметров короче требуемой длины.
– Так! – выпятил грудь Гелий Петрович. – Немного оттянем доску назад, так, чтобы конец ее уверенно лежал на асфальте.
– А толку-то? – сплюнул на асфальт Олег Игоревич.
– На доску сядет самый тяжелый из нас, – заявил Гелий Петрович.
– Стало быть, вы, Гелий Петрович, сами и сядете? – вкрадчиво поинтересовался Виктор Николаевич.
– Почему я? – искренне удивился Гелий Петрович. – У нас Мария Тимофеевна имеется.
Все посмотрели на бабулю.
Мария Тимофеевна подтянула кончики платочка и, вскинув подбородок, по-комсомольски задорно выкрикнула:
– Ради общего дела я согласна!
– Ну, посадим мы Марию Тимофеевну на один конец доски, и что дальше? – спросил Олег Игоревич.
– А дальше парни, – Гелий Петрович указал взглядом на потерпевших, – на другой конец доски прыгнут. По очереди, разумеется.
– Ничего не выйдет, – мрачно объявил студент.
– Это почему же? – с вызовом глянул на него Гелий Петрович.
– Закон физики, – развел руками парень. – Противоположный конец рычага гораздо длиннее получается, а значит, Мария Тимофеевна не сможет удержать его в равновесии.
– Н-да, – задумчиво изрек Лев Иммануилович. – Пожалуй, Саша прав.
– Ну так притащите другую доску! – не потребовал, а взмолился Сергей.
– Другой нет, – с сожалением развел руками Олег Игоревич. – Мы с Сашком самую длинную выбрали.
– У меня в магазине стремянка есть, – неуверенно произнесла молчавшая все это время девушка в синем платье. – Большая. Может быть, если ее разложить, так и достанет?
– Стремянку сюда! – тут же скомандовал Гелий Петрович.
– Вот вы и идите! – с вызовом бросил ему Олег Игоревич. – Я уже доску принес.
– Что ж, – Гелий Петрович, будто военный китель, одернул на себе спортивную куртку, – если добровольцев нет… – Он обвел всех собравшихся укоризненным взглядом. – Идемте, Олечка.
– Я тоже с вами, – сказал студент Саша и покраснел.
– Вперед! – махнул рукой Гелий Петрович и, возглавив шествие, затопал в сторону жилого дома.
Оставшиеся на краю грязевого разлива жители Тринадцатого микрорайона то с сочувствием смотрели на Сергея с Володей, то с интересом, оценивающе, – на участок автобусной крыши, остававшийся у тех под ногами, который съеживался буквально на глазах, будто пресловутая шагреневая кожа. А Мария Тимофеевна еще и протяжно охала время от времени, что придавало всему происходящему траурную окраску. Казалось, никто уже не верил, что несчастных удастся переправить на твердую землю. Кроме самих несчастных, разумеется. Человек способен верить в спасение, даже когда видит перед собой разинутую пасть льва. Кто знает, может быть, у зверя сегодня просто дурное настроение, не выспался, утром встал не с той ноги, вот и рычит почем зря. Хотя
