«14».
На стук никто не отозвался, и я толкнул названную мне дверь.
– Проходите, любезный гость, я сейчас же вас приму, – послышалось из-за двери, и я с удивлением увидел тарси, который пытается навести порядок на своем рабочем столе, собирая ворох пластиковых листов и складывая их в ящик.
Это настолько не вязалось с пунктуальностью секретаря, отсчитывающего секунды, чтобы со мной поздороваться, что я растерялся и замешкался на пороге.
– Извините, если я вам помешал.
– Нет-нет, сейчас все будет в порядке!
Тарси выбежал из-за стола, подхватил кресло, которое стояло у стены, и потащил его ближе к своему рабочему месту. Небольшие стулья, предназначенные для его сородичей, были отставлены в сторону, я с удивлением понял, что к приему людей в этом кабинете не готовились.
– Вот, можете садиться, я вас внимательно слушаю.
Тарси быстро обежал вокруг стола и занял свое место, я сел в предложенное мне кресло.
Я растерялся. Этот тарси настолько не вязался с составленным мною образом, что все заготовленные заранее слова показались мне неуместными.
Зачем я сюда шел? Убедиться в злонамеренности серых? А если и не в злонамеренности, то в надменности, чувстве превосходства. Ничего этого не было и не могло быть. По крайней мере, у того тарси, который сидел напротив меня. Живое лицо, любопытный взгляд, его суета с пластиковыми листами и креслом для меня – такое просто невозможно сыграть. Да и зачем ему притворяться? Он здесь хозяин, я гость. Если и не проситель, то и не тот, кто может что-то предложить.
Я молчал, мне неловко было сказать о своих подозрениях, пусть и облеченных в завуалированную форму. Тарси тоже молчал и рассматривал меня с выражением искреннего любопытства.
– Да, можете называть меня Лоау, – скороговоркой произнес он и опять замолчал.
Так мы помолчали еще пару минут.
– Пойду я, пожалуй, извините, что отвлек от дел, – наконец смог я выдать.
– Как пойдете? А поговорить? – искренне огорчился тарси. – О чем вы хотели поговорить?
– Я хотел поговорить о тарси. Мне было интересно, зачем вы здесь.
– Вы недовольны тем, что мы делаем? – искренне огорчился Лоау.
– Как я могу? После того как вы помогли десяткам тысяч больных…
– Тогда в чем же дело?
– Мне непонятно, кто дал вам право определять предназначение. С чего вы решили, что можете определять, кому и на каком месте положено быть? Прошу простить, если слишком бесцеремонен.
– А кто дал вам право определять, что вот этот человек высокий, а этот толстый? – отозвался Лоау.
– Но я просто констатирую факт.
– И с предназначением все то же самое. Мы просто констатируем факт. Причем каждый может согласиться с нами или не соглашаться. И это не раз и навсегда определенное место. Это лишь то направление, в котором человек может достигнуть наибольших высот.
– Но почему вы отвечаете не всем, кто приходит узнать о своем предназначении?
