неразборчиво выпалила я, едва оправившись от шока. – Боюсь, мой череп не выдержал бы столкновения.
Он с улыбкой пожал плечами и, наконец, выпустил меня из рук.
– Я когда-то занимался танцами. Привычка спасать девушку от паркета.
Через пару метров двери с шипением открылись, и мы одновременно нырнули под проливной дождь.
– Вы тоже здесь живёте? – поинтересовалась я.
Мне очень сильно хотелось разглядеть поближе его лицо, но оно, как назло, было скрыто капюшоном. И, несмотря на то, что несколько коротких секунд мы находились очень близко друг к другу, я не смогла уловить деталей. Единственное, что врезалось в память – это глаза. Нефритовые, удивительно красивые глаза.
– Да, в третьем корпусе.
– Правда? Я тоже, в первом подъезде.
Он как-то странно кивнул, словно ему и без того этого было известно. Но только я открыла рот, чтобы расспросить его об этом, как он, извинившись, свернул в противоположную сторону. Я резко остановилась, чтобы посмотреть, куда это мой спаситель так неожиданно подорвался, однако его уже и след простыл.
Глава 3. Хочешь закадрить «принца» – ударь его дверью
Сквозь огромные окна на балконе в комнату проскользнул луч осеннего солнца. Наконец-то, после очередной дождливой недели в город пришла ясная погода. На удивление, я чувствовала себя бодрой и выспавшейся: никаких соседей, никаких кошмаров и никаких таинственных парней в капюшоне.
По всей видимости, к нам нагрянуло бабье лето, поэтому я впервые за долгое время позволила себе каблуки, платье до середины колена и кардиган. О плохом сегодня ни думать, ни вспоминать не хотелось. На душе так легко и спокойно, что казалось, ещё чуть-чуть, и точно запою. Вместо привычной овсянки мне вдруг захотелось съесть на завтрак аппетитный круассан и запить его латте с корицей. Поэтому я отправилась на завтрак в кафе, которое очень кстати располагалось в соседнем доме.
Спустя час я, улыбаясь собственным мыслям, бодро шагала по коридору, как вдруг кто-то налетел на меня сзади, едва не сбив с ног.
– Так, и что это было? – раздался в паре сантиметров от моего уха знакомый голос.
Елизавета Григорьева собственной персоной, которая, к слову, никогда не отличалась чувством такта.
– О чем это ты? – искренно удивилась я, глядя на подругу.
– О твоём мелодичном «доброе утро» охраннику, платье и пяти пропущенных.
И снова мне пришлось удивляться: как мы не пересеклись в холле, и почему я не слышала звонков?
– Ты мне звонила?
– Йеп, – с видом «ну ты и тупица» ответила брюнетка. – Хотела узнать, пойдёшь ли ты на пару.
День пролетел незаметно, и после учёбы мы с Лизой и Кариной решили немного прогуляться по скверу, который находился
