один – 52 фута
Рано утром Андреас будит нас запахом кофе и звуком запущенного дизеля. Быстро пьём кофе, отдаем швартовы и выходит в море. Все формальности по отходу были выполнены накануне, и яхта спокойно покидает причал. Для неспешных греков такое как-то странновато.
Дует несильный ветерок, яхта спокойно идет под парусами. Я исполнил все указания, включая постановку и настройку парусов по выбранному курсу в одиночку. Теперь я сижу за правым штурвалом и смотрю на приборы: эхолот и скорость яхты, указатель скорости и направления вымпельного ветра, картплоттер, компас, отслеживаю паруса, выхожу периодически к вантам и на бак осмотреть море – включен авторулевой по курсу яхты (изменение ветра он не учитывает, как «подрулька»). Проходит с полчаса и появляется возможность поговорить с Андреасом и с матросом. Андреас сносно говорит по-русски – учился в СССР в Плехановском, но жизнь так сложилась, что стал моряком. Он не очень разговорчив и вообще не приветствует болтовню на вахте и вносит ясность:
– Мы с Володей меняемся каждый час, кто-то из нас будет на хозяйстве, а ты, Алексей, будешь отдыхать три часа через шесть часов вахты – ок?
– Хорошо.
Проходит час с выхода из Афин, и Андреас со словами «вахту сдал матросу» спускается в каюту. Я слышу, как он начинает что-то делать на камбузе. В обязанности Володи входит следить за происходящим и исполнять то, что я буду просить, причем я должен сказать, что сделать и как сделать.
Капитан – курсант АБУ
Ветер постепенно меняется, поворачивая к северу, и мне приходится перестраивать паруса. Володя просит и его учить, а то он тут так и будет в матросах ходить. И тут выясняется, что он бывший офицер – лейтенант, попал под сокращение части. Я усаживаюсь за штурвал и начинаю тихую беседу:
– А здесь трудно было после переезда?
– Очень трудно! Ни денег, ни жилья, ни знакомых, ни образования высшего, ни работы, языка не знали. Приходилось любую работу выполнять. Я ремонтами занимался – красил все подряд, штукатурил, потом вот прибился в яхт-клуб. Все деньги уходили на жилье, питание и обучение новой специальности и языку. Я же раньше спортсменом был в армии. Сам понимаешь.
– А русскоговорящая диаспора помогала?
– В основном морально. Все они сами здесь на птичьих правах пока. Каждый за себя дрожит. К нам очень настороженно относятся. Нужно репутацию заработать, прежде чем к тебе станут хорошо относиться и помогать на ноги встать. Но все ты должен сделать сам. Возможность дают.
– Ну а сейчас как?
– Выкарабкались. Появились ясные перспективы. Трудно, но спокойно и все по закону. Выживает сильнейший, бизнес очень жесткий, но не так, как в России – есть правила и некая честность их исполнения, и никакого насилия, не как у нас.
– Я
