снова появились.
Выходит, уже меньше версты до них. Это там холмисто… Но дорога ужасная. Может быть, у меня есть в запасе пара минут. Может быть, я еще…
Первым порывом было рвануть прочь, бросив волка прямо у ступеней. И я бы убежал – если бы не был таким трусом. Но я трус. Маленький жалкий трус. Я слишком хорошо запомнил черные глаза кавказца – его зрачки, вздрагивавшие, уходившие в сторону, куда угодно, лишь бы не взглянуть прямо на алтарь, – который был прямо перед ними, в трех шагах…
Не знаю, на что еще способна та чертова сука. Не знаю и не хочу проверять.
Я упал на землю, лег на левый бок – руку пронзило болью, но другого выхода не было, – и прижался спиной к Харону. Перекинул его правую лапу через свое правое плечо, схватил ее правой рукой с груди, встал на колени.
Пошатываясь под его тяжестью, поднялся на ноги. Волк повис у меня за спиной. Холодный нос – уже не мокрый, теперь это был холод смерти, – уткнулся мне в ухо. Тяжелый, зар-раза…
Тяжелее меня, а мне приходилось держать его тушу одной правой. Труднее, чем подтягиваться на одной руке. Лапа выскальзывала из пальцев.
А впереди, сквозь голые ветви деревьев, снова показался свет фар. На этот раз гораздо ближе.
Я пригнулся, чтобы часть веса легла на спину, побежал к пруду. Ноги дрожали под двойной тяжестью, но до берега всего тридцать шагов. Это я выдержу… Выдержал. Вот только что дальше?
Вдоль берега скопился слой листьев, не желавших тонуть.
Вправо, влево… Черт бы их побрал! Вдоль всего берега. Идеально ровной полосой. Если свалить труп с берега, будет брешь. Застывшие следы. И черт его знает, когда ветерок или новая листва укроет эти следы. Прекрасно заметные. А уж когда хватятся волка…
Я сообразил, что остановился в полосе света от кухонного окна. Если он выглянет в окно… К черту кавказца! Впереди, сквозь ветви деревьев, все ближе свет фар. И там – она!
А я замер на берегу пруда, с трупом волка за спиной, – и от воды меня отделяла полоса листьев.
Думай, думай, думай!
Уже не только свет фар, теперь и шум мотора на дороге. А если учесть, что это или «ягуар», или «мерин», и обе машины у этой чертовой суки в превосходном состоянии…
Листья были и на берегу. Поддев носком листья, я ощупал ногой склон. Уклон есть, но устоять можно. Должен устоять. Я шагнул еще ниже, к самому краю – и закрутился волчком. Один оборот, второй… Быстрее, быстрее!
Тело волка уже не касалось моей спины. А вот лапу из руки – вырывало. Только бы не выпустить раньше времени… Только бы не ошибиться, в какой момент разжать пальцы, и так уже почти разжавшиеся! Еще один оборот, и рвануть его рукой дальше, подтолкнуть вслед спиной, левым плечом… толчок левым плечом…
Мех проскользил под пальцами, туша улетела в одну сторону, я отлетел в другую. Упал, цепляясь пальцами за землю, чтобы не слететь в воду. Не пробить ногами плавучий слой листвы, ради сохранения которого так
